Будни и праздники императорского двора

И еще одна характерная запись в его дневнике от 6 августа 1843 г.: «Царственную семью посетила горькая печаль, и горькая тем более, что она впервые испытывает потерю в таком роде. 31-го июля, в 9 часов вечера, скончалась старшая из внучек государевых, княжна Александра Максимилиановна, которой 28-го [прошлого] марта минуло уже три года [682] . Царственная чета наша так до сих пор была счастлива, что никогда не лишалась ни детей, ни внуков. Теперешняя потеря крайне расстроила и Государя, и имп[ератри]цу, тем более, что положение матери, вел[икой] княгини Марии Н[иколаевны], едва только разрешившейся от бремени, внушало при этом тоже большое беспокойство. При всем том Государь и даже имп[ератри]ца имели довольно твердости духа, чтобы присутствовать еще лично при заключении гвардейских маневров, закончившихся 4-го августа. В тот же день тело перевезено было [из Петергофа] адъютантом герцога Лейхтенбергского Зиновьевым на пароходе в Петербургскую крепость, где оно и погребено вчера, в присутствии только Государя и наследника, без [бытности] кого-либо постороннего, кроме кн[язя] Волконского и дежурных придворных чинов. Матери ее утрата была объявлена тоже только 4-го вечером» [683] .

Глава 3 В праздничном пространстве Петербурга: двор и город

Новый год и «балы с мужиками»

Православные праздники тесно переплетались с праздниками светскими, за Рождеством следовал Новый год, перенесенный Петром I в 1700 г. с 1 сентября на 1 января. Еще в Сочельник устанавливалась елка с подарками.

Обычай ставить елку был возрожден Александрой Федоровной, поскольку попытки Петра I приучить подданных украшать свои дома в этот день еловыми ветвями не увенчались успехом. Помешало и то, что на протяжении XVIII в. это новшество не поддерживалось Православной церковью, которая видела в нем отголосок язычества. Так или иначе, к началу XIX в. новогодняя елка оказалась в России прочно забытой. Новшеством, введенным великой княгиней Александрой Федоровной в период жизни в московском Кремле под новый 1818 г., было устройство рождественской елки, обычай, который только стал распространяться в начале века в Германии. Через год елка появится и в Петербурге, в Аничковом дворце. Впрочем, по мнению дочери А. О. Россет-Смирновой, это произошло раньше. Комментируя воспоминания матери (в своем пересказе), она заметила: «Обычай устраивать елку был введен у нас русскими императрицами во времена императора Павла» [684] . При дворе Николая I это стало уже традицией, особенно приятной для детей. Причем императорские дети отмечали этот праздник в кругу своих сверстников из детей придворных или других лиц, живущих при дворе.

Вот что вспоминает А. К. Анненкова (урожденная Мердер) о декабрьских праздниках 1831 г.: «В сочельник, по издавна заведенным Ея Величеством порядкам, в т. н. "Ротонде" Зимнего дворца была устроена елка. Около семи часов вечера цесаревич, великие княжны и князья, Вильегорский, Паткуль, дети баронессы Фредерикс и мы, братья и сестры, с присущим детскому возрасту нетерпением, ожидали звона колокольчика и открытия дверей комнаты, где ожидало их зрелище освещенной сотнями огней елки. Когда собрались все приглашенные – был дан сигнал, и дети стремглав бросились вступить во владение приготовленными для них подарками. Через часа два все разошлись довольные и веселые с подарками в руках» [685] . Как свидетельствуют архивные документы, нехитрые подарки для этого случая приобретались в Английском магазине. Николай Павлович относи лея к елкам отрицательно [686] , считая, что они пожароопасны, но тем не менее они каждый год радовали детей.

Впрочем, великая княжна Ольга Николаевна уточняет в своих воспоминаниях за 1843 г., что для каждого из детей ставился свой столик, на котором была елка и лежали подарки: «Фриц Гессенский приехал в Сочельник к раздаче подарков. В Концертном зале были расставлены столы, каждому свой. Я получила тогда чудесный рояль фирмы Вирт, картину, нарядные платья к свадьбе Адини и от Папа браслет с сапфиром – его любимым камнем. Для двора и светского общества был праздник с лотереей, на которой разыгрывались прекрасные фарфоровые вещи: вазы, лампы, чайные сервизы и т. д.» [687] Делались подарки и придворным, в том числе фрейлинам. А. О. Россет-Смирнова заметила по поводу одного из новогодних праздников: «Ее Величество подарила мне розовый трен (платье со шлейфом. – Л. В.), шитый серебром, а Александрине Эйлер – голубой с серебром».

П. Ф. Соколов. А. О. Россет-Смирнова. Акварель