Будни и праздники Ольвии в VI—I вв. до н. э.

Образование греков разделялось на три ступени: всеобщее начальное, среднее, доступное более или менее зажиточной части населения, и высшее, появившееся в Элладе на рубеже V-IV вв. и охватывавшее немногих граждан. Эпиграфические и письменные памятники свидетельствуют о наличии в Ольвии по крайней мере первых двух ступеней образования. Первую ступень проходили в начальной школе мальчики в возрасте от 7 до 12 лет. Затем с 12 до 15 лет учились в грамматической школе и далее, с 16 до 18 лет, — в гимнасий.

Греки старались гармонично развивать умственные и физические способности ребенка. Поэтому в школьную программу, наряду с изучением гуманитарных и естественных наук, входило обучение музыке и занятия разными видами спорта.

Уже первые поколения колонистов заботились об образовании своих детей. Древнейшие граффити из Ольвии и Березани относятся к VI в.; среди них есть и школьные упражнения[528]. Вероятно, ольвийские законы были сходны с теми, о которых мы знаем из сочинений Платона и Исократа (Plat. Crit. 12; Nom. VIII, 6; Isocr. VII, 45): государство требовало, чтобы отец заботился об обучении сына «музыке и гимнастике». В понятие музыки древние греки вкладывали все отрасли знания, находившиеся под покровительством муз: чтение, письмо, арифметику и собственно музыку в нашем понимании. Последней приписывалось важное моральное воздействие на ребенка (Aristot. Pol. VIII, 2, 3). Считалось, что отец или опекун, не давший мальчику достаточного образования и не обучивший его никакому полезному знанию или ремеслу, не может жаловаться, если сын не станет содержать его в старости.

Подобно взрослым мужчинам, мальчики проводили большую часть светлого времени дня вне дома — в школе и на палестре. В школу они отправлялись на рассвете (Thuc. VII, 25; Plat. Nom. 808), тогда же, когда взрослые принимались за работу. В более или менее состоятельных семьях к мальчикам приставляли специального раба-педагога. Он провожал мальчика в школу или на палестру, следил за опрятным видом и поведением своего подопечного (Plat. Nom. VII, р. 494, d, е; Aristot. Pol. II, 12). Педагог учил есть так, как принято в хорошем обществе: брать рыбу, мясо и хлеб двумя пальцами, держать хлеб в левой, а мясо в правой руке, не таскать лакомств у родителей, а также правильно надевать плащ и завязывать сандалии[529]. За любую провинность педагог мог побить мальчика, поэтому вазописцы изображали его рядом с ребенком обязательно с палкой в руке.

Конечно, не во всякой семье к ребенку могли приставить специального раба. В миме Герода «Учитель» бедная женщина, с трудом вносящая плату за обучение сына, жалуется на то, что он пропускает уроки в школе, убегая играть в азартные игры.

На образование сыновей семья выделяла в своем бюджете денежные средства, в которые входили оплата учителю, приобретение письменных принадлежностей, музыкальных инструментов и всего необходимого для гимнастических тренировок.

Оплата учителю начальной школы, в которой обучали грамоте и счету, была невелика и доступна почти всем. Первоначально школы были только частными; социальное положение родителей не имело значения, поэтому там могли учиться дети не только граждан, но и всех свободных жителей города. Когда же в эллинистический период многие города стали нанимать учителей на общественные деньги, привилегией получения бесплатного образования пользовались дети граждан и, возможно, тех метеков, которые платили определенные налоги в государственную казну. Например, из надписей известно, что Милет оплачивал четырех учителей и стольких же атлетических тренеров[530]. Однако существование государственных школ не исключало наличия частных. О государственных школах в Северном Причерноморье известно лишь по одному упоминанию в надписи римского времени из Пантикапея[531]; все прочие данные о школах в этом регионе относятся к числу косвенных.

Начальная школа помещалась не в особом здании, а в комнате дома учителя или в нанятом помещении. В теплое время года учитель собирал детей в каком-нибудь удобном месте на открытом воздухе. В школе занимались одновременно дети разных возрастов; одни только начинали выводить первые буквы, а другие выполняли более сложные упражнения. Учитель сидел на высоком стуле, а дети на низких табуретках. Пока один отвечал урок, другие готовили каждый свое задание[532].

Специальность грамматиста, учителя начальной школы, относилась к числу мало престижных (Plat. Prot. 313 b; Dem. XVIII, 258). Считалось, что учить письму и счету может любой грамотный человек; труд его оценивался дешево, а во время каникул и за праздничные дни учитель ничего не получал. Феофраст (Char. 30) писал, что жадный человек вычитает деньги из платы за обучение, когда его дети не ходят в школу из-за нездоровья, а в месяце Антестерии, в котором много празднеств, вообще не посылает детей в школу, чтобы не платить денег.