Будни имперской стражи[СИ]

После того, как все убедились, что я снова в сознании и чувствую себя более-менее сносно, мне рассказали, ту часть истории, которую я пропустил. Когда мы с гоблином оставили шефа с Тиллэ в овраге, они подождали некоторое время, пока погоня уйдет по ложному следу, а потом со всей возможной скоростью отправились искать становище. Как выяснилось, шеф большую часть пути нес девушку на себе – так получилось быстрее, даже не смотря на то, что шеф к тому времени и без того был предельно вымотан. И торопились они не напрасно. Найти становище они смогли довольно быстро, но не смотря на то, что на объяснении ситуации степнякам ушло совсем немного времени, помощь вполне могла не успеть. Пока орки, далекие от политики и столичных проблем поняли, в чем дело и сформировали отряд, прошло не менее получаса. Затем им пришлось вернуться к тому месту, где мы с гоблином оставили шефа и Мать Сенней и уже оттуда они бежали по нашим следам до места стычки. Шеф, несмотря на чудовищную усталость, шел с ними. Тиллэ тоже порывалась отправиться на выручку, но ее оставили в лагере, не смотря на уговоры и даже прямые приказы. К тому моменту, как пришли орки, нас с Ханыгой уже собирались убить. После того, как меня избили до полусмерти, эльфы попытались вытянуть сведения из Ханыги – я ни на какие раздражители больше не реагировал, и вообще был на полпути в потусторонний мир. Ханыга сначала молчал, потом попытался направить лучников по ложному следу, однако его быстро раскусили. В общем, поняв, что девушку они упустили, эльфы уже вознамерились убить нас, чтобы хоть как-то выместить злость за свою неудачу. Сводный отряд из орков и огров, неожиданно появившихся со всех сторон помешал эльфам в этом благородном стремлении. Я остро пожалел, что не был в сознании в этот момент, судя по рассказу шефа, смесь удивления, понимания, ненависти и досады, появившаяся на лице эльфийского командира при появлении орков, заслуживала того, что бы на нее посмотреть. Шеф даже в шутку посокрушался, что он не художник.

Глава 6

Посыльный от Матери Сенней прибыл ко мне домой на закате следующего дня после возвращения. Удивившись такому вниманию – думал уже, что теперь меня долго не будут беспокоить, я, тем не менее, быстро собрался и со всей возможной скоростью отправился в резиденцию.

Вид у девушки, как мне показалось, был очень виноватый. Я не совсем понял, что послужило причиной таким эмоциям, но спрашивать, конечно, не стал. Как выяснилось, я понадобился не совсем ей, а Старику.

– Вот что, юноша, – деловито начал он, как только я оказался в саду. – Я решил, что мне нужно осмотреться. Мое триумфальное явление эльфийскому народу состоится через две недели, когда почти все его представители соберутся в столице. Кроме находящихся на службе, конечно. Император уже велел разослать приглашения. Кстати ничего так, толковый мальчик. В общем, в ближайшие пару недель я совершенно свободен. С семьей Сенней я уже пообщался, и теперь они замучили меня своей почтительностью и предупредительностью. Короче говоря, я вспомнил про тебя. Ты вроде бы при виде меня от восторга в обморок не падаешь, поэтому будешь сопровождать меня. Вернее, это я буду тебя сопровождать. Семья Сенней уже отправила прошение на имя капитана Гриахайи, чтобы тебя, вместе с твоими замечательными напарниками, назначили на эти две недели в ночное дежурство. Нравитесь вы мне, детки, – он демонстративно смахнул с глаз несуществующую слезу, – не то, что большинство этих юных дурачков из моего народа. Совсем деградировали, негодяи! Не обижайся, Тиллэ, тебя это не касается.

Тиллэ, похоже, и не думала обижаться. Слушала внимательно, кивала время от времени, как бы подтверждая слова старика, но взгляд оставался тревожным и задумчивым. Меня же от таких новостей, и, главное, от такой бесцеремонности аж покоробило. Целую минуту я стоял, прикрыв глаза и глубоко дыша. И в результате не стал возмущаться, как бы мне этого ни хотелось. Просто спросил:

– Простите, уважаемые. Я хотел бы уточнить одну деталь: что мне делать, когда вас, старик, станут изгонять? Отойти в сторонку, или помешать им ценой своей жизни и жизней своих товарищей?

На этот, в общем-то, вполне резонный вопрос, мои собеседники отреагировали по-разному.

Старик рассмеялся, и ответил:

– Поверь мне, никаких нападений не будет. Всем уже известно, что я вновь участвую в жизни народа, и покушаться на меня не решатся.

А вот Мать Сенней стала еще печальнее, и, дождавшись, когда договорит старик, взяла меня за плечо и посмотрела мне в глаза:

– Сарх, ты не обязан соглашаться. Ты и так много сделал для семьи и для меня. Это просьба, от выполнения которой ты можешь отказаться. Я все равно останусь тебе благодарна за все, что ты уже сделал для семьи.

Такая реакция мне не понравилась еще больше, чем все, что мне говорили до этого, но отказываться я не стал. Идиотом я себя не считал, и догадался, что от меня потребуется не только развлекать древнего императора, а что-то еще, о чем мне пока не хотят говорить.