Будни имперской стражи

Внимательно выслушав проповедь, наш зеленый товарищ проследил, как проповедовавшего вежливо выпроводили из заведения, пообещав в следующий раз проделать то же самое используя ноги не только для того, чтобы довести человека до выхода, но и для придания ему нужного ускорения. После чего Ханыга, расплатившись, проследовал за объектом слежки на улицу. Тот как раз торопливо, но сохраняя достоинство, заворачивал за угол, так что проследить маршрут его движения для незаметного гоблина не составило труда. Пронаблюдав до середины ночи за входом в невзрачную избушку, находившуюся в трущобах, Ханыга пришел к выводу, что штаб квартирой ордена это строение быть не может, и потому бросился докладывать о результатах поисков домой к шефу. Шеф, хоть и не слишком довольный побудкой среди ночи, похвалил гоблина, отправил его продолжать наблюдение и наказал ждать, когда его сменит «этот длинноухий бездельник». Это он меня имел в виду, конечно. А примерно за час до рассвета заявился ко мне и отправил на смену гоблину.

Домик действительно был невзрачный, лучше и не скажешь. Вроде бы и бревна крепкие, и крыша не худая, но общее впечатление почему-то производит на редкость угнетающее – особенно в сочетании с окружением – точно такими же, похожими друг на друга домами с маленькими окошками, покрытыми облупившейся краской, с неухоженными палисадниками, и покосившимися заборами. Квартал этот построили для сирот, погорельцев и прочих обездоленных. Но те, у кого есть голова на плечах и кто мог совладать со своей ленью, в трущобах надолго не задерживались – в империи работа находится любому, и оплачивается она достаточно хорошо, для того, чтобы можно было подыскать для себя что-то получше. А вот лентяи, пьяницы, заядлые игроки и другие беспутные, наоборот, частенько перебираются сюда из более благополучных районов.

Я старался наблюдать за домом, при этом не привлекая к себе внимания. Первые пару часов я просидел в ветвях дерева, стоявшего прямо напротив дома, укрывшись маскировочным плащом. Человек, за которым мы наблюдали, что-то там такое делал по хозяйству, кажется, готовил завтрак.

Последнее время я здорово расслабился, работая в страже – серьезных заданий не было давно, а опасных тем более. Наверное, поэтому, досидев до полудня, я понял, что птицу изображать больше не могу – весь затек. В прежние времена меня бы это не смутило. Главное и определяющее умение разведчика – это умение ждать. И уж тем более не делать каких-то незапланированных движений, особенно в отсутствие прикрытия. Менять планы, не предупредив товарищей – что может быть глупее и безответственнее? Но человек за окном не вызывал у меня никаких опасений – он выглядел немного неуклюжим и совершенно безобидным. Да и что можно было ожидать от рядового члена ордена, которому, я был уверен, и неизвестно ничего важного? Так или иначе, но через некоторое время я грациозно, словно мешок с картошкой, свалился на землю, подгадав, правда, так, чтобы на улице не было и так немногочисленных прохожих, а затем, сохраняя максимальную осторожность, перебрался в хлипкий палисадник соседнего дома, а оттуда переполз на задний двор. Между двумя соседними участками имелся забор, но качество его быстро ухудшалось по мере удаления от лицевой стороны «усадеб», так что через десяток шагов он совсем сошел на нет. На соседнем участке мне тоже через некоторое время стало скучно, и потому я решил, что если очень осторожно осмотрю сарай, пристроенный к задней стене дома, то смогу выяснить что-то безусловно важное и интересное.