Будни хирурга. Человек среди людей

Иногда Юрия коробило циничное отношение Германа к девочкам. Но последний всегда находил оправдание своим словам и поступкам. Сам Юрий к девочкам относился чисто, оберегал их от грубости ребят, защищал от обидчиков. Циничное отношение Германа к девушкам продолжалось и позднее, когда они стали студентами.

В университете он открыто ухаживал за студенткой Надей Васильевой, дочерью известного в городе учёного. На людях заискивал перёд ней, а за глаза однажды сказал Юрию: «Влюбилась как кошка, не отвяжешься». Юрия коробило от таких слов, и он тут же выговаривал: «Во-первых, нехорошо говорить так о девушке, с которой ты дружишь. А во-вторых, похоже на то, что ты в неё влюбился и не отпускаешь её ни на шаг!»

Дружба Германа с Надей продолжалась долго. Они вели себя как муж и жена и всем говорили, что, как только кончат институт, зарегистрируются. Однако уже на 4-м курсе Герман стал избегать Надю, которая побывала в больнице и вышла оттуда бледной, осунувшейся, грустной.

Вскоре узнали, что Герман женился на другой студентке. Юрий возмутился поступком товарища.

— Ты опозорил девушку, так не поступают порядочные люди.

Герман молчал.

А когда Юрий особенно стал допекать его, с виноватым видом заявил, что его родители не захотели, чтобы он женился на Наде Васильевой.

— Ну, брат, — воскликнул Юрий, — ты и показал себя. И лицо свое, и характер. Это подлость вдвойне. С тобой и знаться не следовало бы.

Они долго не встречались. Но постепенно Юрий потеплел, и они снова стали дружить.

По существу, Юрий и Герман были разными во всём. Юрий был трудолюбив, Герман уклонялся от труда, особенно чернового, физического. Он считал физическую работу «божьим наказанием». Юрий был скромен, Герман бесцеремонен и часто лгал. Для Юрия данное им слово — закон, для Германа ничего не значило нарушить своё слово. Более того. У него была даже своя философия на этот счёт. Он считал, что только то слово надо выполнять, которое ты дал своему близкому человеку. Если же человек далёк от тебя, то выполнять слово необязательно.

И несмотря на полную противоположность характеров и взглядов, они много лет дружили, да так, что друг без друга не обходились ни одного дня. Особенно до окончания средней школы. После десятого класса пути их разошлись. Юрий пошёл на физико-математический факультет университета, Герман — на литературный.

Но, поступив на разные факультеты, они оставались друзьями и по-прежнему часто ходили друг к другу в гости.

Юрий искренне и тепло относился к своему другу. Он верил в большую мужскую дружбу и даже идеализировал её. Он очень жалел, что им не пришлось на фронте доказать, что значит их святая дружба.

Юрию нравилось, что Герман всегда охотно его выручал. Понадобится ли ему какая-нибудь книга, Герман всегда её достанет. Если Юрию понадобится приобрести что-либо модное из одежды — и тут Герман придёт на выручку.

С возрастом Юрий всё больше видел в своём друге недостатков, но он многое умел прощать людям — может быть, слишком многое. Думал, что это всё шелуха, наносное, пройдёт немного времени, Герман возмужает и дурь из него вылетит. Юрий пуще всего боялся проявить свою неверность в дружбе. В его записной книжке сохранилось немало высказываний мудрецов о дружбе…

Для истинных друзей
Ты жизни не жалей.
Но отличать умей
От недругов друзей.

«Что же Герман? — думал Юрий, размышляя над письмом. — Или он всегда был недругом, а носил личину друга, или он забыл святой закон дружбы и предал товарища? И не только предал. Он как бы всадил ему в спину нож в такое трудное время…»

Вспомнилось изречение, которое он много раз читал: «Как в дружбе, так и во вражде поставь определённые границы доверчивости твоей и неприязни, пока тысячу раз не проверишь человека. Пусть первая не доходит до того, чтобы стать опасной, а вторая — непримиримой. В делах могут быть очень странные превратности…»

Перевёл эти мысли на Германа. «Может быть, я напрасно доверился ему и открыл перед ним своё сердце, как перед братом? А чем он заслужил такое доверие с моей стороны?..»

Открыл книгу, начал читать: «Не доверяй всем тем, кто выказывает тебе чрезмерную любовь, едва успев познакомиться с тобою и не имея на то достаточных оснований. Будь также осторожен с теми, кто смущённо признаётся тебе, что повинен во всех основных человеческих добродетелях, которые он именует слабостью». «Странно, — подумал Юрий. — Это явно как будто с Германа списывали. Он с первых же дней, ещё не узнав меня, выказывал свою любовь и преданность. А уж о своих добродетелях он говорил всем и каждому и нисколько этим не смущается. Почему это так, я ведь это всё читал. Почему же я на это не обратил внимания? Наконец, за что я уважаю Германа?..»