Будни хирурга. Человек среди людей

Надя росла в хорошей среде, развивалась успешно. В семнадцать лет она поступила в институт. Там встретила и полюбила однокурсника — Виталия, который был старше её на десять лет, так как до поступления в институт служил в армии и несколько лет работал на производстве. Он также учился хорошо, хотя и совмещал занятия с работой. Окончив институт, решили пожениться.

Перед отъездом сыграли свадьбу. Виталий на свадьбе много пил и раз чуть ли не насильно заставил пить Надю.

Отец и мать почти не пили, печальными глазами они смотрели на Виталия, который вёл себя недостойно, говорил глупости.

На следующий день, проснувшись, Виталий сразу же попросил опохмелиться. Надя тревожно спросила мужа: «Уж не пьешь ли ты?» — «Да, — сказал Виталий, — выпиваю».

Потом они уехали на юг. У них были деньги, и Надя заметила, как Виталий по вечерам, после прогулки, обязательно заглянет в кафе и выпьёт бутылочку вина. Наде это не понравилось, но на её намеки, деликатные замечания муж не обращал внимания.

Осенью они уехали на Урал, и оба поступили работать.

Нередко Виталий приходил домой выпивши.

Однажды Надя решилась на серьёзный разговор с мужем. Он её успокоил, говоря, что выпивки нужны для дела, что ему ничего не стоит бросить и не пить совсем. Надя несколько успокоилась, но потом убедилась: пьянство — хронический порок Виталия.

Надя написала матери письмо и попросила совета; не лучше ли ей приехать к родителям и пожить у них несколько месяцев без мужа.

У неё подходило время декрета.

Виталий отнесся к отъезду Нади спокойно. На прощание сказал: «Даю тебе слово — пить без тебя не стану».

И в тот же день напился.

Такое бесцеремонное отношение к данному слову — плохой признак. Оно говорит, с одной стороны, о безволии человека, которому нельзя доверять, а во-вторых, дурная страсть зашла так далеко, что он уже находился у неё в плену.

Вскоре Надя поняла, что её присутствие около Виталия бесполезно; она осталась у родителей.

Роды прошли трудно.

Ребёнок родился синим, долго не брал грудь, сосал плохо и всё время кричал. Придя в себя, Надя обратила внимание на ненормальную синюшность и на странный бессмысленный взгляд у ребёнка. Когда она выписывалась, ей сказали, что у её мальчика врождённый порок сердца и водянка головного мозга. С этого момента все её мысли, вся её жизнь сосредоточились на одном: как вылечить ребёнка?..

Она, как только окрепла, понесла его к одному доктору, к другому, повезла в областной центр, затем в Москву. Везде ей называли тот же диагноз, но помочь не могли.

Ребёнок рос, сильно отставая в физическом и, главное, психическом развитии. Когда ему было два года, ей сказали, что у него резко выраженная дебильность и одновременно порок сердца. Полагая, что психическая отсталость есть результат порока сердца, она просила сделать операцию на сердце. Но в то время мало кто делал такие операции.

Надя не успокаивалась, всюду писала, всюду ездила, просила, умоляла сделать ребёнку операцию.

Виталий к тому времени совсем спился. Несколько раз его увольняли с работы. Он шёл на другую, но и там вёл себя по-прежнему. К Наде относился равнодушно. Узнав, что его ребёнок так тяжело болен, он сначала забеспокоился, даже кое-куда съездил вместе с Надей, чтобы договориться с врачами. Но вскоре охладел и предался ещё большему пьянству. Всем теперь говорил: «Пью с горя».

Так прошло шесть тяжёлых лет. Мать по-прежнему жила надеждой на излечение ребёнка, зная, что детей у неё не будет. Нет и не будет семейной жизни. Выхаживая сына, забыла себя и даже свою специальность.

В таком состоянии она обратилась к нам.

После обследования было установлено, что у ребёнка сложный двойной порок, незаращение межжелудочковой и межпредсердной перегородки. Требовалась большая, ещё достаточно не отработанная операция, сопровождающаяся высокой смертностью.

Но главное — у ребёнка был врождённый идиотизм резкой степени. Этот порок никакая операция устранить не могла.

Всё это мы объяснили Наде как можно деликатнее, но в то же время достаточно твёрдо. Дали понять, что лучше всего ей отдать ребёнка в дом для подобных дефективных детей, а самой разойтись с Виталием, хорошенько полечиться и выйти замуж — может быть, у неё будет ещё ребёнок.

Она сидела молча. Инстинкт матери боролся в ней с голосом разума — видно было, что она не может ни отдать ребёнка, ни лечиться сама. Но мы продолжали её убеждать.

— Скажите, — неожиданно спросила она, — пьянство мужа могло отразиться на ребёнке?

— Да, несомненно, — ответил я. — Имело значение и другое: в день свадьбы не только он, но и вы были нетрезвы.

Она молча кивала головой.

— Да, да! Я так и думала. Я давно уже решила, что это моя вина… тут больше моей вины. Я не хотела пить, но Виталий… он настаивал. Ну ладно. Вот и расплата.

Я пытался смягчить её терзания.

— Конечно, и ваша выпивка могла играть роль, но главное — это систематическое пьянство мужа. Поэтому, если вздумаете выходить замуж, не повторите свою ошибку. Не выходите за пьяницу.

— А как их узнаешь? Они ведь так часто врут!