Будни контрразведчика (в ред. 1991 г.)

– Сэр, они уже на середине переулка. Я пойду за ними.

– Нет, это моя обязанность, – отрезал Хаббард-Джонс. – Я проскользну потайным ходом. Где они сейчас?

– Сворачивают налево. Но вас они узнают, сэр.

– Не волнуйся, я замаскирован.

Рональд обернулся – на его шефе были мятая шляпа, темные очки и засаленный макинтош. В одной руке он держал старый парусиновый портплед, в другой – белую палку, с какими ходят слепцы.

– Им меня теперь не узнать! – прокричал он за дверью, и тут же послышался оглушительный грохот и отчаянный вопль. Должно быть, в спешке Хаббард-Джонс позабыл о коварстве шаткой колонки.

Октябрь был на исходе, но день стоял по-летнему ясный. Осеннее солнце ласково грело плечи Хаббард-Джонсу, который шагал по узким улочкам, стуча белой палкой. Оно не жалело своих лучей и для двух агентов Особого управления, расположившихся на травке в Сент-Джеймс-парке. На скамье неподалеку объект их слежки спокойно ел бутерброд – был обеденный перерыв.

– До чего будет жалко, если старика сцапают, – сказал один из агентов с неподдельным волнением. Я к нему привязался всей душой.

– Точный, как часы, – согласился его коллега. – С ним никаких забот. Хочешь – пойди пропусти стаканчик или еще что, всегда знаешь, где он будет.

– Эх, если бы все такие…

Оба вздохнули, подумав, насколько у них обычно бестолковые и несобранные поднадзорные.

На скамье старик Кроум достал серебряный перочинный ножик и начал преспокойно чистить яблоко. На коленях у него лежала раскрытая газета. И вдруг скамья зашаталась – рядом села толстуха лет сорока, крашеная блондинка, с битком набитыми хозяйственными сумками. Приятное одиночество Кроума было нарушено.

– Гляди-ка, он встал! Он никогда не ходит кормить уток так рано.

Агенты всполошились.

Оставшись одна, женщина, которая испортила Кроуму обеденный перерыв, рассеянно подобрала оставленную стариком газету и положила в одну из своих огромных сумок. Затем она устало поднялась и побрела по длинной асфальтовой дорожке.

– Видал? Вот так точно было показано в учебном фильме. И именно здесь, в этом парке. Он оставил ей газету с заданием.

Агент вскочил на ноги.

– Так оно и есть. Она его связная.

Приказ, который они получили непосредственно от Бойкотта, был предельно ясен.

– Верно! Теперь он нам не нужен, идем за ней. Ты первый – передашь ее мне у выхода.

Хаббард-Джонс уже давно преследовал «красных». В целях конспирации нужно было переодеться, и он укрылся для этого в темном подъезде. Содержимое портпледа пошло в ход, и через мгновение Хаббард-Джонс (ни дать ни взять уменьшенная копия Распутина, войлочное пальто с капюшоном и длинная накладная борода) снова шел по следу. «Красные» спокойно шагали, не ведая, что за ними крадется переодетый сыщик. Хаббард-Джонс, в свою очередь, не замечал, что от него ни на шаг не отстает бдительный полицейский, у которого возникли на его счет немалые подозрения.

Кислятина Крэбб говорил по телефону, когда к нему в кабинет неожиданно ворвался Бойкотт. Начальник Особого управления обладал немалым жизненным опытом, поэтому он ничуть не смутился, увидев своего заместителя, хотя разговор шел именно о нем и был весьма нелестного свойства. Крэбб и бровью не повел и закончил, даже не изменив тона:

– Сейчас я вам об этом больше ничего сказать не могу.

Он положил трубку и желчно спросил у своего подчиненного:

– Вас никогда не учили, что нужно стучать в дверь?

Задумайся Бойкотт над этим вопросом, он наверняка ответил бы отрицательно, но сейчас он не был расположен к пустым словопрениям.

– Кроум встретился со своей связной, – выпалил он, опрокинув подставку для шляп.

– Какой Кроум?

– Тот, через которого происходит утечка информации и УВБ. Я засек его при помощи электронной машины.

Хотя предательство Кроума раскрылось весьма косвенным образом, Бойкотт наперекор всему расценивал это разоблачение как победу электронной техники.

– А, вот вы о ком… – На Крэбба эта новость, казалось, не произвела ни малейшего впечатления.

– Оставьте свой издевательский тон. Мое подозрение окончательно подтвердилось. Связная, некая миссис Кромески, замужем за поляком.

Он подался вперед и сшиб у Крэбба со стола пепельницу.

– Ее выследили. Вот ее адрес.

– Ну что же, Балморал-Касл-Драйв, адрес не вызывает подозрений.

– Вы думаете, если это окраина, то там тишь да гладь. Работаете по старинке. С новыми методами мы бы их всех давным-давно переловили.

Крэбб не слушал. Он вспоминал, на чем прервался телефонный разговор, когда Бойкотт вошел в комнату. «Не волнуйся. При первом же удобном случае я приготовлю для Бойкотта крепкую петлю, а уж он не замедлит сунуть в нее голову…» – пообещал он собеседнику.

Прославленная интуиция Крэбба подсказывала ему сейчас, что удобный случай подвернулся, а Бойкотт, ни о чем не подозревая, продолжал свой доклад:

– Теперь еще несколько слов о связной, этой самой Кромески. Прошу вашего распоряжения установить круглосуточное наблюдение за ее домом. Возможно, что это потребует большого числа людей, но, на мой взгляд, игра стоит свеч.

У Кислятины в глазах промелькнула еле заметная искорка.