Будни революции. 1917 год

В этот день – 7 февраля 1917 года по старому стилю – на рабочем столе императора Николая Александровича лежала записка, представленная Михаилом Родзянко, председателем Государственной думы. На самом деле это был обширнейший доклад об экономической ситуации в стране, который за один присест даже и не прочесть. Неизвестно, читал ли император эту записку. В своих ежедневных записях Николай II исправно сообщает, с кем встречался, пишет о том, что читал доклады, но какие именно, никогда не называет. Но даже если прочел, то выводов, как покажет самое ближайшее время, не сделал. Все неизбежно катилось к революционному взрыву, и он произойдет сразу с наступлением весны. Пока же на дворе, как пишет Николай в своем дневнике, «сильная метель. Поезда всюду задерживаются». Судя по этому отголоску, император в курсе происходящего. Родзянко подробно рассказывает о топливном голоде, о продовольственном кризисе, об остановке предприятий из-за отсутствия подвоза сырья. Именно подвоза – и продовольствия, и нефти, и сырья в целом в стране хватало. Проблема была в логистике, как теперь бы сказали. Но от этого было не легче. Родзянко взывал: «Где причина всей этой разрухи? Это не результат каких-либо непреодолимых сил, мы имеем перед собою творение рук человеческих. К счастью, налицо именно это – второе. У России есть все необходимое, но использовать это в достаточной степени мы не можем. Урожай только четырех из важнейших хлебов в 1916 году составил 3 миллиарда 336 миллионов пудов, при общем потреблении всего в два с половиной миллиарда. Ничего угрожающего нет и в вопросе обеспечения страны топливом – добывная способность одного только Донецкого бассейна на 1917 год два миллиарда с лишним пудов каменного угля и антрацита против потребности в полтора миллиарда. Металлическая продукция растет. Все проблемы потому, что отсутствует надлежащая организация тыла. Недостаток вагонов, паровозов, в целом железных дорог».

Любопытно, что Родзянко оперирует, как теперь бы сказали, открытыми источниками, ссылается на обзоры и отчеты общественных организаций, того же Военно-промышленного комитета. Это к вопросу о режиме секретности, об утечках, об информированности противника. Да, в этом плане ситуация коренным образом отличается от советских времен. Так, Родзянко со ссылкой на опубликованный источник сообщает главе государства, что «на питерском заводе военных и морских приборов “Сименс Шукерт” для изготовления минных взрывателей расходуется в рабочий день сталь восьми сортов в размере тысяча триста пудов, запасов осталось около 21 тысячи, хватит на три недели, если не будет подвоза». И это не просто единичная иллюстрация, дальше следует похожая тревожная раскладка по Балтийскому судостроительному заводу. Но больше всего теперь поражает, конечно, информация о том, что «на Сибирских железных дорогах гниют миллионы пудов мяса, масла, дичи, зерна». Вывод Родзянко – отсутствие координации действий между армейскими и гражданскими структурами управления. Фронтовой тыл, опасаясь за поставку военных грузов, стремится удержать за собой вагонный парк. В результате дефицит достигает в иные дни 30 тысяч вагонов и около двух тысяч товарных паровозов. Спрашивается, кто здесь может навести порядок? Особое совещание по перевозкам или государь-император, обладающий фактически абсолютной властью? Парадокс, но потенциальный политический противник, Родзянко, лидер парламента, открытым текстом призывает царя употребить свою власть. Но, похоже, Николай свою миссию в тот момент понимал иначе – для него быть в курсе происходящего и успокаивать этим просителей было важнее, чем заниматься решением конкретных проблем.

22.02