Будни самогонщика Гоши

До райцентра я долетел. Проехав центральной улицей, остановил УАЗ у ломбарда и зашел внутрь. Посетителей не было – хорошо. Я подошел к окошку приемщика и протянул монету.

– Посмотрите! Продам, если сойдемся в цене.

Приемщик, лысый дядька лет сорока, взял монету и рассмотрел.

– Никогда не видел таких.

– Я тоже. Досталась по случаю.

– Значки непонятные, пробы нет, – сообщил приемщик и взвесил монету на ладони. – Будем проверять.

Он достал из футляра какой-то камень. Чиркнул по нему монетой, затем взял иглы и стал шаманить ими у черты.

– Высокая проба, – сказал, завершив процесс. – Не менее семисот пятидесятой и не более девятисотой. Точнее не скажу. Так, – он бросил монету на весы. – Три целых и семьдесят шесть сотых грамма. Отбросим на загрязнение… Пять тысяч рублей, больше не дам.

По лицу приемщика было видно, что он жульничает, но я спорить не стал.

– Идет!

Снаружи я выдохнул и вытер со лба пот. Твою мать! За три литра самогона себестоимостью двести рублей я получил пять тысяч. Банку с крышкой можно не считать – копейки. Это не бизнес, а праздник какой-то! У меня триста литров самогона. Главный клыкастик сказал, что возьмет все. Да это полмиллиона!

На улице показался внедорожник. Он катил ко мне, сверкая эмалью. Блестели фары и хромированные детали. Остановившись, внедорожник приветливо распахнул дверцу. Я сморгнул, и видение исчезло. Так, берем себя в руки. Я еще ничего не продал, и не факт, что гешефт состоится. Клыкастые – парни суровые, и оружие у них есть. Дадут самогонщику по кумполу топором…

Обратной дорогой я набросал план. Не нужно думать, что я слишком уж мирный человек. За себя постоять могу. Так-то я добрый, но если наехать… В этом случае бью сразу.

Дома я полез на чердак, раскопал сваленный в углу хлам, вытащил сверток. В комнате развернул. На стол легла кобура и две тяжелые картонные пачки. Патроны 7,62х25 по семьдесят штук в каждой. Она пачка почата. Из кобуры я извлек ТТ, знаменитый пистолет Тульский-Токарев, из кармашка на ней – запасную обойму. Откуда это у меня? Нашел. Нет, честно. Поселившись в доме, я стал наводить в нем порядок. Залез на чердак, разгреб накопившийся там мусор. Под ним обнаружил сверток. ТТ явно не пользовались, весь в смазке. Как он попал к деду? Теперь не узнать. Пистолет новенький, выпуска 1951 года, без потертостей и царапин. Явно со склада. Спуск тугой. Зачем дед его приобрел? В 90-е жить было тревожно, бандитов хватало. А тут одинокий старик…

ТТ, к счастью, не пригодился, а потом о нем, видно, забыли. Валялся на чердаке, пока не попал мне в руки. Почему я не выбросил? Не поднялась рука. Разумеется, я из него пострелял. Протер, в глухом месте выпустил пару обойм, почистил и спрятал. А что? Лежит, хлеба не просит. Найдут? А кто знает? С пистолетом я не хожу. А нет заявления, нет и обыска. Да и не станут заявлять. Своих здесь не выдают – партизанский край. Власть терпят, но не уважают. У меня одного левый ствол? Счас! Если порыться на чердаках… Участковый это прекрасно знает, он местный. Я ему самогон к свадьбе гнал.

Есть у меня и легальный ствол – «Сайга» 12-го калибра со складным прикладом. Автомат Калашникова под охотничий патрон. В магазине – восемь патронов. По мишеням стрелять хорошо. На охоту я не хожу – не люблю убивать живность. Я и скот не держу, чтобы не резать. Для ружья у меня есть стальной ящик – сам варил. Участковый время от времени проверяет, унося каждый раз банку самогона.

Я достал «Сайгу». Разобрал, почистил оружие, снарядил магазины. Их у меня два. Дорогие, гады. Подобьем итог. 32 патрона на два ствола. Остальные возьму россыпью. К «Сайге» плюс 16, больше нет. Гильзы, капсюли, порох – все денег стоит. Патроны я снаряжаю сам. Полграмма «дымаря» к донышку – это для лучшего сгорания пороха, и 1,7 грамма «Сокола»[3]. В красных гильзах – пули, в черных – картечь. По девять шариков диаметром в 8 мм, запрессованных с опилками. Те исполняют роль контейнера, картечь идет кучно. У пули Майера расстояние прицельного боя свыше ста метров. Из «Сайги» на таком расстоянии попасть трудно – ствол короткий. На пятьдесят метров – без проблем. Проверено – и не один раз.

Встал я с рассветом. После завтрака пошел в мастерскую, отодвинул стеллаж. Мне нужно тащить кеги, а для этого сделать проход в зарослях. Но не прямо. Зачем наводить клыкастых на мой дом? Работал я ножовкой и ножницами-кусторезами. Бензопила у меня есть, но шум от нее весь лес. На дороге услышат, захотят посмотреть. А ножовка… В неизвестном мне мире они наверняка есть.

Проход проложил вдоль подножия холма. Кусты здесь росли густо, пришлось попотеть. Ветки вытаскивал в мастерскую, потом – в дровяной сарай. Набралось много. Зимой сожгу. Зато с той стороны не заметят. За лесом следят – вон, какой чистый. Набросаешь мусор, пробудишь интерес. Нет, уж!