Будни Севастопольского подполья

Лишь только шаги коменданта стихли, ребята выбрались из засады. Саня с Костей подставили лестницу, а Коля, вскочив наверх, с рук на руки передал товарищам радиоприемник с машинкой. Пока те укладывали добычу в мешки, он успел прихватить еще чемодан с вещами и револьвер.

— Пусть думает, что это просто воровство, — шепнул он Косте.

II

Стояли огненно-палящие дни. Зелень на огородах пожухла. Было раннее утро, а солнце уже припекало, суля опять знойный день.

Вся семья Кости работала на огороде. Костя с братишкой Толиком таскали воду из колодца, мать поливала грядки. Надо было спасать огород, единственное их подспорье в эти голодные дни оккупации.

Дворняжка Мохнатка, любимица Кости, путалась у него под ногами, вынюхивая что-то между грядок. Вдруг она насторожилась, подняла уши торчком и с лаем бросилась к воротам. Во двор вошел Ревякин. Мохнатка, повизгивая, стала ластиться к нему.

Ревякин избегал показываться у товарищей и обычно назначал явку на конспиративной квартире или звал к себе на Лабораторную. «Что-то стряслось, иначе бы не пришел, — подумал Костя. — Ведь сегодня в десять утра мы должны были встретиться на Лабораторной».

— Вот уж не ждал! — сказал Костя, подходя к Александру.

— Зашел поглядеть, как вы тут выхаживаете огород. Хочу поучиться. У нас с Лидой все погорело, а у вас вишь какие помидоры вымахали!

Александр осматривал пышно разросшиеся кусты с тугими завязями, расспрашивал, хвалил. Голубые глаза его улыбчиво щурились, а крупное лицо с тяжелым подбородком казалось беззаботным. Осмотрев грядки, Александр пошел с Костей в хату. Прикрыв за собой плотно дверь, тревожно спросил:

— Ты вчера видел Петьку?

— Нет. А что?

— Пропал парнишка. Как ушел позавчера клеить листовки на Корабельной стороне, так и не вернулся. Второй день нет. Мать его, тетя Ната, всех родственников обошла — нет Петьки.

— Да бегает где-нибудь со своими дружками или под Инкерманом устриц ловит, — успокоил Костя.

— Не было случая, чтобы он не явился доложить, как выполнено поручение. Боюсь, не напоролся ли на патруль. А если так, он уже в лапах Майера.

— Да, полицаи нас теперь выслеживают. Мы с Колей той ночью чуть на них не наскочили. — И, подумав, Костя добавил: — А знаешь, я за Петьку не боюсь, он выкрутится. Он уже раз улизнул от жандармов, когда те схватили его ночью на станции.

— Всяко бывает. Боюсь, как бы он не выдал своего адреса. Тогда жди обысков.

— А у тети Наты скрывается беглый матрос! — встревожился Костя.

— Матроса я уже отвел на другую квартиру. Предупредил кого надо и сам подготовился. Сейчас главное — узнать, где Петька. Возьмешься за это?

— Спрашиваешь!

— Безотказные вы ребята! — Александр потрепал Костю по плечу.

По дороге на Корабельную Костя думал о старшине, о последней неделе — неделе необычайных удач.

Появление «техники» — радиоприемника и пишущей машинки — сделало жизнь подполья очень напряженной. Костя чувствовал это на себе. Времени не хватало. Вот уже четыре дня он с Жорой Гузовым в полночь дежурил на Сапунской у Никонова в погребке, ловил Москву, записывал фронтовые сводки, приказы Верховного командования, слушал затаив дыхание гром московских победных салютов, затем бежал на Лабораторную, где сводки с фронта Лида перепечатывала на машинке, брал свежие листовки и мчался с ребятами расклеивать их по городу. Вздремнув часок, он спешил на пристань ворочать грузы, потом снова слушал голос Москвы, записывал передачи и опять с листовками отправлялся в ночной рейд по городу. Что из того, что недоешь, недоспишь?! Зато какую радость давали людям эти листовки, какое удовлетворение испытывали все подпольщики!

Не забыть ту ночь, когда он и Саня долго блуждали по дорогам и тропкам, чтобы замести следы, и наконец заявились с пишущей машинкой и радиоприемником на Лабораторную. Как Саша сжимал их в объятиях, как радовался! На следующий день приемник перенесли к рабочему Никонову, на Сапунскую. Синей лазурью засияли глаза Саши при первых звуках позывных Москвы. А когда диктор умолк, он сказал:

— Понимаете, хлопцы, что вы сделали?! Ведь теперь мы в тысячу раз сильней! Эх, нам бы еще типографию! Наша газета была бы для фрицев страшнее бомбы.

— Мечтаешь, — скептически улыбнулся Никонов. — А где шрифты возьмем?

— А мы с Костей достанем! — выпалил Саня.

…Поиски Петьки были напрасными. Никаких следов.

Тельняшка липла к телу. Сухой восточный ветер обжигал лицо. Хотелось освежиться. Возвращаясь с корабельной, Костя спустился к бухте и тут, увидев знакомого столяра Федьку, подсел к нему.

В ведерке шумно плескались бычки и ставридки. «Десятка два», — прикинул Костя и спросил:

— Это ты за обед наловил столько?

Федька не ответил, рывком подсек и, перебирая руками леску, выбросил на мостки большого бычка.

— Гляди, какой мордастый, — похвалился он и швырнул бычка в ведерко.

Внимание Кости привлекло грузило — большой свинцовый кубик с просверленной для лесы дырочкой.