Будни тёмного мага (СИ)

Тулур кивнул и подошёл ко мне, уставился немигающим взором. Осуждает? Я не телохранитель, мне своя шкура дороже.

— Но Новен-то живой: я имел возможность убедиться в ваших возможностях.

— Да. Спасибо, вы их задержали. Реакция у вас… Спите чутко?

— Такие крики мёртвого поднимут.

Оставив меня в покое, светлый связался с Белым магистром. Разговаривал долго, то и дело хмурясь. Потом оборвал связь и бросил мне:

— Труп нужно убрать.

— Вам надо — вы и убирайте.

Теперь мы были на «вы» — вежливый нейтралитет.

Вопреки ожиданиям Тулур не возмутился — приподнял останки над землёй и слеветировал их к конюшне.

— Лэрзен, подайте мне мешок.

Через четверть часа ничего во дворе не напоминало о ночном пиршестве. Нечего пугать общественность всякими жуткими тварями, никому не выгодно. Пусть будет просто бытовое убийство.

Задержавшись якобы из-за похорон, мы с Тулуром обшарили все окрестности, пытаясь отыскать место перехода. Нашли, но лишь остаточный след. Он нам никак не помог, зато заставил держать ухо востро.

На шею барону повесили сразу две сигналки, чтобы предупредить нас обоих о грозящей ему опасности. И без охранных рун не обошлось. Скрупулёзно вычерчивали их то на дверных притолоках, то прямо на земле, сплетая тёмные и светлые руны. Чары не причиняли вреда и не реагировали на нас обоих.

Теперь разговаривали мы с Тулуром куда больше, чем в начале знакомства, строили предположения, кто хозяин кабалов и зачем Новену в Атторей. Сам он заверял, что едет передать некий важный документ — признался, когда за горло взяли. Но ничего путного в его вещах не было, разве что письмо Белого магистра к местному владыке. Я, естественно, вскрыть его не смог, а вот Тулуру сломать магические печати удалось. Обычная вежливая бумажка с просьбой приютить, обогреть, охранять, помочь посланнику. Но не то это, зуб даю, что не то!

Ради такой фитюльки не убивают, значит, дело в голове у Новена.

Заглянуть в его мысли светлый не позволил, залез сам. Зато щедро поделился полученными сведениями, нужно признать, необычными: на бароне стоял блок! Светлый блок, который не может сломать даже боль и смерть. И блок этот, несомненно, поставил сам Белый магистр.

Открытие, признаться, меня не обрадовало. Тулур не стал бы наговаривать на своего господина. И не стал бы признаваться в своём открытии, если бы и для него оно не стало неприятным известием. Его тоже водили за нос.

Трогать Новена не стал, — блок не снимешь, а язык развязать можно — просто начал проявлять большую бдительность.

Скорей бы отделаться от этой навязанной работёнки!

Если со светлым мы более-менее ужились (ничто так не объединяет двух неприятелей как третий общий враг), то солдаты меня невзлюбили. Смотрели волками, шептались, что именно я натравил на них кабалов. А потом и вовсе решили высказать мне это в глаза.

Я спокойно сидел у костра, грея пальцы и поедая нехитрую еду, когда все девять окружили меня.

Боковым зрением отметил, что арбалетчики, стоявшие чуть сбоку и дальше, нежели остальные, как-то подозрительно прильнули к оружию. Их товарищи тоже поигрывали кастетами. И не только.

— Да что с ним церемониться, он же тёмный! — сплюнул на землю командир отряда. — Он был там, где погиб Хореш, это его рук дело! Убьём ублюдка — сделаем доброе дело.

Я отложил в сторону кусок солонины и обернулся. Мой взгляд заставил попятиться, но пыла не умерил. В ход тут же пошли ножи, показывая серьёзность намерений.

— Ну, и зачем мне было его убивать? Ради собственного удовольствия?

— Потому что все вы, Тьхерины…

Подавился. Лучше ударить, нежели покалечить. А то выведет из себя, спровоцирует резню. Убивать-то их не хочется.

Болт вонзился в землю у самых ног. Предупреждение.

Я тоже предупредил: вихрь закрутился между нами, отсекая солдат.

Меня одновременно попытались зарубить палашом, проткнуть ножом и отворить вены кастетом. Действовали слажено, подключив арбалетчиков. Теперь они оказались позади меня, а я стал идеальной мишенью. Стрелять не станут только в двух случаях: если я их обездвижу или если побояться убить своих.

Нож больно резанул по руке, распоров куртку. В опасной близости от горла прошёл кастет. Пришлось перестать играть в благородство и поступить с ними так, как они того заслуживали.

Боль волной прокатилась по рядам нападавших.

Меня осыпали чередой проклятий, доходчиво объяснив, что сегодня же повесят на ближайшем перекрёстке. А потом сожгут. Я в свою очередь тоже пообещал им весёлое времяпрепровождение.

Очередной брошенный нож вернулся к своему владельцу. Пригнувшись, позволив болтам пролететь над головой и ранить своих, ответил ударом Кнута Шорана, одновременно выстраивая щит.

Вспомнилась давняя сцена в лайонгском переулке: там я защиту поставить не мог. Потому что был пьян, а тут абсолютная трезвость ума нужна, потому как сложное математическое действо, требующее предельной концентрации. Да и, что греха таить, тогда было так плохо, что любые заклинания с трудом давались. Хотя отбивать ножи умудрялся.