Будни тёмного мага

— Затем, чтобы у тебя сейчас было, над кем кудахтать.

Этого ещё не хватало, у него носом пошла кровь! И, судя по всему, голова раскалывается. Мигрень. За всё приходится платить.

— Значит, я кудахчу? Хорошо, тогда я сейчас уйду и…

— Дан! Дратту принеси, очень надо.

— Обойдёшься! Принесу горькой микстуры от желудка.

Вытерев кровь, я отправилась за лекарством. Лэрзен его выпил, морщился, но выпил. С первого раза. Тошнить его перестало, но кровь носом ещё шла.

Приподняв ему голову и сунув в руку платок, я бегло осмотрела раны. Не вскрылись, но не заживают: на регенерацию не осталось сил. И я в этом деле не помощница: с ног уже валюсь.

Наконец вернулись дети, и, как заботливая мать, занялась ими: накормила, уложила Орфу спать, а Рэну с Сиром задала задание. Старшему сыну предстояло помучиться с математической задачкой, а Рэну — просто попробовать прочитать строчку из книги. Элькасир обещал проверить. А его самого проверит Стьеф, когда придёт время магических занятий. Раз уж Лэрзену плохо, то сын опять будет радостно смешивать травки и растирать странные предметы в порошок. Он это любит.

Когда я вернулась, муж спал. Крепко-крепко. Что ж, сон полезен для здоровья.

Подоткнув ему одеяло, мысленно решила, что не позволю ему вставать минимум до конца недели, и вернулась к сыновьям.

Надеюсь, власти от нас отстанут.

Элоиз, давясь, глотала кровь — только она могла возвратить былой вид. После встречи с Лэрзеном магичка выглядела кошмарно, да и чувствовала себя так же — трупом, а не человеком.

Всё живое вытекло, вытесненное разрушительным действием магии; если бы не двойная суть, она бы умерла. Но Элоиз, к счастью для себя, не успела полностью воскреснуть.

Тогда она с трудом смогла исчезнуть из оврага. Пришлось воспользоваться резервами силы и пожертвовать своим обликом, снова стать только что восставшим из гроба разумным зомби.

Кожа ошмётками свисала с тела, пары костей не хватало, магические связи внутри тела порваны. Движения давались с трудом, простейшие ритуалы превращались в муку.

Перенесшись в своё гнёздышко, Элоиз целый день пролежала, пребывая отдельно от тела: привязанная к нему душа парила над физической оболочкой, переполненная досады, злобы и бессилия.

Но она была сильной и упорной, она сумела вернуться и теперь пыталась стать похожей на человека.

Для восстановления требовались некромантские обряды. И жертвы. Таковых покачивающаяся, зияющая многочисленными сквозными ранениями и дырами, щеголяя опалёнными костями и вытекшими глазницами, Элоиз нашла у ближайшего постоялого двора. В сгущающихся сумерках никто не заметил скользнувшую по двору тень, никто не услышал сдавленных криков справлявших нужду постояльцев.

Элоиз не убивала жертв сразу, просто душила до тех пор, пока те не теряли сознания. Кровь должна быть свежей и горячей.

Облизав губы, она презрительно покосилась на обезображенного человека у своих ног и, наклонившись, вырезала у него сердце. Трепыхавшееся, живое, оно было полно сил.

Обращение к Тьхери, активизация заклинания — и на костре, разведённом посредине пентаграммы из особого сбора трав и кустарников, поджаривалось самое желанное блюдо.