Будоражащий (ЛП)

— Когда Кас начал демонстрировать реальный потенциал для профессиональной игры в хоккей, его стали приглашать в колледжи по всему Северо-Востоку, и это привело к увеличению стресса и денег, необходимых для воплощения его мечты в реальность. Отец снова начал пить, а вскоре после рецидива потерял работу, и, казалось бы, из ниоткуда все пошло очень плохо, очень быстро.

На мгновение мне становится трудно продолжать, так как глаза застилают непролитые слезы, но я делаю вдох и продолжаю. Алессандро положил руку мне на бедро, чтобы успокоить, и я уверена, что сейчас он жалеет о своем решении спросить об этом.

— Кас проснулся, потому что услышал, как наши родители кричат друг на друга, что было не так уж редко.

Я опускаю взгляд на свои руки и начинаю играть с кулоном на ожерелье. Але замечает, но ничего не говорит.

— Я тоже проснулась, но осталась в своей комнате и спряталась в шкафу с телефоном, ожидая, что вызову полицию, если станет очень шумно. Но Кас не спрятался.

Образы той ночи нахлынули на меня, заставив вздрогнуть.

— Он вышел из своей комнаты, чтобы посмотреть, что происходит, и обнаружил нашего отца с пистолетом в руке, нацеленным в голову нашей мамы. Когда он услышал, как за углом появился Кас, он выстрелил, а затем направил пистолет на себя и совершил самоубийство.

Меня пробирает дрожь, и Але снова сжимает мое бедро, теплой ладонью поглаживая утешительные круги.

— Кас увидел все это и сразу же побежал к нашей маме, которая, к всеобщему потрясению, не умерла. Как только я услышала выстрелы, я позвонила в полицию, потом Лоле, но так и не вышла из своей комнаты. Пока отца не увезли в мешке для трупов, а маму не отправили по воздуху в ближайшую больницу.

По моей щеке скатилась слеза, и Але вытер ее подушечкой большого пальца.

— Кас пришел за мной, когда они ушли, чтобы я могла поговорить с полицией, но не позволил им забрать меня, пока наши родители не уйдут. Он был весь в крови, потому что давил на входное отверстие и пытался предотвратить ее смерть от потери крови, но до того, как приехали парамедики и взялись за дело, он потерял пульс и начал сжимать грудную клетку, спасая ей жизнь.

Я не могу сдержать всхлип, который подбирается к моему горлу, еще больше слез вырывается наружу, горло пересохло.

— Мы с ним с двенадцати лет ходили на курсы сердечно-легочной реанимации и основ оказания первой помощи, и он действительно смог вспомнить это в тот момент.

Слезы льются свободно, я не могу их остановить, но я плачу даже не из-за себя. Я плачу из-за Каса и ненависти к себе, которую он так долго хранил в себе, потому что считал, что это его вина.

— Он думал, что если бы он так сильно не хотел стать профессионалом, наш отец никогда бы не начал снова пить, а на самом деле, если бы это были не деньги, то что-то другое. Он был болен не только в одном смысле, и я думаю, что после многих лет терапии Кас наконец понял это. Именно поэтому он принял предложение "Philly Scarlets" играть с ними, когда нам было по двадцать четыре года. До этого они несколько лет вели за ним наблюдение.

Але смотрит на меня с непостижимым выражением, не жалости или даже сочувствия, а чего-то другого. Гордость? Он выглядит гордым. Чем или кем, я не знаю. Но я чертовски горжусь Касом и всем, что он преодолел, чтобы достичь своего положения.

— Что с ней случилось? — спрашивает он, его голос густой.

— Она выжила. Она все еще жива, живет в круглосуточном доме престарелых, как ни странно, за счет страховой выплаты нашего отца. — Я качаю головой, все еще не веря спустя столько лет. — Пуля застряла у нее в мозгу, и извлекать ее было слишком рискованно. Она потеряла много крови, и был определенный шанс, что она умрет, независимо от того, вытащат ее или нет, поэтому ее оставили. Она все еще может говорить, но ее предложения прерываются, и ей требуется много логопедической помощи. Она не передвигается, поэтому не может ходить или мыться, и страдает от большого депрессивного расстройства, но у нее есть парень в этом учреждении, и она, кажется, хорошо ладит с персоналом.

Я отвела взгляд, продолжая возиться с ожерельем, и мне стало стыдно за свои следующие слова.

— Мы часто навещали ее, но перестали, когда один из сотрудников усадил нас за стол и объяснил, что она выходит из себя и злится только тогда, когда мы ее навещаем, а в остальное время она вполне нормальная. А то, что она довольна, — это все, о чем мы можем просить, поэтому мы перестали ходить.

— Это просто чудо, что она выжила, — говорит он с явным потрясением на лице, но оно сменяется чем-то более мягким, его руки обхватывают мои. — Мне очень жаль, что тебе с Кэс пришлось пройти через это. Похоже, это непосильная травма для любого человека, но особенно для пары подростков.

— Так и было, но у нас была бабушка, которая помогала нам на этом пути, во всяком случае, какое-то время. Она умерла пару лет назад. По правде говоря, я думаю, что она смогла прожить столько, сколько прожила, только для того, чтобы заботиться о нас. Она была абсолютно лучшей.