Будьте бдительны! Сборник рассказов

Пулемёт умолк. Мухи вились над трупами убитых вчера турок - казаки обобрали их, со многих даже обувь сняли (дружинники этим брезговали), но убирать не стали, конечно, не в своём же тылу. Боже пришлось принюхиваться, чтобы различить запах гниения. Он настолько пропитал всё вокруг, что стал неразличим, а это плохо, когда так "садится" обоняние…

Я камень.

Я неподвижен.

На спине можно различить следы ожогов - отец клал туда горящие угли, а Боже лежал неподвижно и отмечал цели на карточке, хотя глаза семилетнего мальчика застилали слёзы. Потом он научился сдерживать и слёзы.

Я не умею ненавидеть. В мире нет ничего и никого, на что стоит растрачивать ненависть в эти минуты. Если бы сейчас мимо прошёл тот лётчик, который сжёг мой дом, маму и трёх сестрёнок, я бы не пошевелился.

У меня нет имени. У меня нет народа. У меня ничего нет.

У меня нет даже меня.

Выстрел!

Боже видел, как плавно, мягко дёрнулся длинный толстый ствол винтовки и качнулась голова в маске.

В следующую секунду Глова дёрнулась снова - уже резко - и скользнула в сторону. А "супер магнум" упал через камень, задравшись прикладом вверх.

Боже плавно открыл затвор "мосинки", выбрасывая стреляную гильзу…

…Последним выстрелом НАТОвского снайпера был убит на позициях дроздовцев надсотник Хвощёв.

***

Остаток этого дня, ночь и весь следующий день Боже Васоевич лежал в своём укрытии, с каменным терпением отслеживая происходящее. Труп и винтовка тоже лежали на своих местах, никто не приходил за ними.

И больше никто не стрелял.

Почему Боже не уходил? Едва ли он сам мог сказать точно. Но вновь и вновь вспоминалось…

Отец бросает в рот сливу.

Ягода щёлкает во рту.

"Я его убил."

Выстрел.

Отец падает.

Слива.

"Я его убил."

"Я его убил."

Отец ждал восемнадцать часов после своего попадания. Отец - человек, с 1991 года убивший 297 врагов. В основном - таких же снайперов, как он сам. Он не мог обмануться, что попал. Он тоже видел труп. 298-го.

Снайпер был не один?

Может быть, Боже убил второго?

Он ждал уже двадцать девять часов…

…Казачий сотник за стереотрубой был виден Боже боком. Со стороны позиций турок его не видели вообще.

Что такое? Откуда это… беспокойство? Боже повернулся в сторону врага. Что, что такое?.. Сейчас что-то…

Выстрел!..

…Командир 17-й кубанской сотни Федько был убит с дьявольской точностью. Определив его местонахождение по блеску стереотрубы, снайпер вогнал пулю в бруствер, пробил мешок с песком, низ трубы, линзы и левый глаз сотника.

Боже увидел этот выстрел. Потому что почувствовал его заранее.

Вооружённый "супер магнумом" вражеский снайпер лежал в полудесятке шагов от того, первого - под каменной плитой. Боже видел его ствол и край маски.

Боже не выстрелил.

Потому что не понял врага.

Снайпер никогда не придёт стрелять туда, где до него погиб другой. Это значит, что позиция "засвечена".

Он сумасшедший?

Нет, не похоже. Выстрел был виртуозным.

Снова - виртуозным.

А сколько их вообще? Три? Два? Или… один?

Боже вгляделся в труп.

Нет мух. Возле трупа, пролежавшего на жаре начала августа почти тридцать часов, нет мух.

Кукла. Но он же видел, видел - эта кукла стреляла!!!

Труп вынесли ночью, на его место положила куклу?

Зачем?

Ничего не понимаю.

А это - ПЛОХО.

Но одно Боже понимал отчётливо.

Сейчас он не охотник. Сейчас он - дичь.

***

- За последние шесть дней - пять убитых и двое раненых офицеров! Ты же говорил, что убил его!

- Отец тоже это говорил, - Боже встал. - Но думаю, ни он, ни я его не убили.

- Что это значит? - генерал-лейтенант Ромашов с ног до головы оглядел черногорского мальчишку. От Боже пахло потом, мочой, трупным гниением, лицо было чёрным и осунувшимся, но серые глаза смотрели спокойно и твёрдо. - Он так перебьёт всех офицеров во 2-м Кубанском и у дроздовцев. Ты это понимаешь?

- Я понимаю, - Боже кивнул. - Он один. И он очень хитрый. Но сегодня всё кончится. Я его убью - или он убьёт меня. Знаете, мне нужна большая бутылка кетчупа. И манекен из магазина.

***

Вытряхнув последние капли "острого", Боже закрыл голову манекена, приладил парик, надвинул на равнодушное лицо маску. Устроил в подогнутых руках отцовский "маузер", выверил наводку и, плавно выдвинув манекен на свою позицию, лёг чуть сбоку и сзади. Натянул тросик, привязанный к спуску.

Зачем я эту ерунду делаю? Боже чуть поправил манекен и, глядя в прицел своей винтовки, плавно и сильно потянул тросик.

Выстрел! Боже видел, как сорвало маску с лежащего под плитой НАТОвца… но это было совершенно несущественно, потому что в следующую секунду раздался ответный выстрел - и Боже забрызгало кетчупом из расколовшейся головы манекена.

Он поднял руку и. неспешно вытерев лицо, посмотрел на размазанные алые полосы.

Манекен был "убит" убитым за миг за этого снайпером.

В следующие несколько секунд в голове Боже было пусто-пусто. Он вообще не понимал происходящего.

Потом он схватил бинокль. И уже через несколько минут нашёл то, о чём подумал.

Тоненький, но различимый проводок змеился от домов к развалинам, в которых Боже уложил двоих снайперов.

Только… никого он не уложил.

Спектакль. Гениальный по задумке и хладнокровию исполнения.