Будьте бдительны! Сборник рассказов

УРАЛ: Все попытки оккупационных войск проникнуть за уральский хребет отбиты!

ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД: На съезде лидеров сил сопротивления была принята резолюция о ведении боевых действий до того момента, пока хоть один вражеский солдат находится на территории России в границах 1990 года.

КАЗАНЬ: Удачным оказался побег из лагеря для гражданских лиц под Казанью для известного до войны певца и артиста Бориса Моисеева. До войны скандально известный и вызывавший у подавляющего большинства населения России резкое неприятие артист в самом начале оккупации России занял неожиданно мужественную гражданскую позицию - в отличие от большинства "деятелей культуры и искусства", чьё трусливо-предательское поведение посадило ещё одно несмываемое пятно на ветхий плащик "интеллигенции". Отказавшись сотрудничать с оккупантами в какой-либо форме, Моисеев был направлен в лагерь под Казанью, откуда дважды совершал попытки побега. Третья оказалась удачной - Борис Моисеев добрался до передовых позиций РНВ на склонах Урала.

Переход солдат и офицеров "славянских" частей НАТО и ООН на сторону защитников России принял массовый и практически необратимый характер. На данный момент более 30 тысяч украинцев, хорватов, поляков, чехов, словаков (не менее 25% общей численности контингентов этих стран) дезертировали из своих подразделений и либо сражаются в наших рядах, либо скрываются на территории России, либо даже пробираются на родину. Эта цифра значительно превышает число погибших солдат "славянских" контингентов.

В оккупации России официально участвуют 11 стран НАТО, выставившие контингенты общей численностью около семисот тысяч человек. Сюда же следует добавить около трёхсот тысяч солдат из 22 стран миссии ООН "Свободу России" и более двухсот тысяч наёмников, официально работающих на частные компании. Общие потери оккупационных сил на конец лета составили не менее 150 тысяч человек убитыми, 40 тысяч пропавшими без вести, 370 тысяч ранеными.

На оккупированной территории России действуют не менее 300 партизанских отрядов разной политической ориентации общей численностью не менее 45 тысяч бойцов.

***

С утра лил совершенно уже осенний дождь, тучи сплошняком затянули небо. Было ещё темно - не больше четырёх утра. Пионерские курьеры изо всех семи отрядов на велосипедах мокли под козырьком у входа в подвальное помещение - редакцию "Русского знамени". То один, то другой, получая пачку свежих, только что отпечатанных номеров, совал её в непромокаемую, сумку, вскакивал на велосипед и с шуршанием катил по разбитому мокрому асфальту…

***

Верещагину давно хотелось узнать - играет Басаргин в белогвардейского штабс-капитана или правда себя так ощущает? Впрочем, сейчас это было малоинтересно - Игорь пел очень хорошо, и Шушков отлично подыгрывал…

- Всё что сбудется - не забудется…

Всё что вспомнится - не исполнится…

Так о чём же ты плачешь, красавица?

Или мне это просто чудится?

Практически в полном составе дружина собралась в подземном переходе. Да, в полном составе, подумал надсотник удовлетворённо. 311 человек - почти штат. Это не июнь, когда я не знал, как сто человек растянуть на оборону для пятисот! Правда, пришла другая мысль: от тех, с кем он начинал тогда - тут едва четыре десятка. Остальные…

Верещагин тряхнул головой. Посмотрел на своих командиров сотен.

Земцов - по-прежнему бородатый и непоколебимый.

Басаргин, недавно повышенный в звании - за давнюю оборону школы - до сотника.

Подсотник Эндерсон, которому Шушков почти с облегчением уступил командование второй стрелковой сотней.

- Отче, - прошептал Пашка, - народ собрался, пора с массами говорить.

- Заткнись, шутник, - так же тихо ответил Верещагин. Хотел крепко отвесить Пашке по белобрысому затылку, но воздержался. Встал с ящика из-под консервов, одёрнул куртку и поправил берет, который на этот раз, вопреки обыкновению, водрузил на голову. На благородные седины, так сказать, подумал Верещагин, иронизируя над собой и окидывая взглядом повернувшиеся к нему лица.

- Так, народ, - начал он так, как много лет начинал уроки в школе. Из задних рядов молодой голос крикнул:

- Давай, вождь! Веди нас!

Посмеялись все, включая самого надсотника.