Будьте готовы, Ваше высочество!

«Будь добрым, то есть умей прощать маленькое зло, задевшее тебя, и не мирись с тем большим, что гнетет всех».

«Тот, кто упивается своим счастьем среди несчастных, подобен сластене, который, накрывшись с головой одеялом, поедает лакомства, припрятанные от голодных. Когда ты счастлив вместе с другими, у радости твоей открытое лицо».

«Говорят: „Чужая душа — потемки“. Но ты сумей прежде всего разглядеть в ней отсветы добра».

«И помни: плевок в чужую душу непременно вернется и в твою собственную».

«Что бы ты ни делал, не красуйся этим, а думай о красоте цели».

«Не льсти себе, когда пришлось тебе тяжко, что другим легче. Всем еще на свете трудно. Вот если ты хоть малость облегчил жизнь кому-то, пусть полегчает на душе и у тебя».

«Чем меньше места занимает человек в жизни, тем больше внимания удели ему. Тянуться перед генералом нехитрое дело, сумей уважить рядового».

«Во всем, что обращено тобою к людям, добивайся взаимности. Безответная любовь — это небо без земли, космический полет без стремления вернуться домой…»

«Верить в Бога — бессилие. Ни во что не верить — безнравственность».

Несколько раз перечитали пионеры строки, в которых поэт говорил об искусстве:

«Истинный художник — это божественная страсть созидания, ангельское терпение в труде, дьявольское упорство в борьбе за правду и великая человеческая любовь к жизни».

«Талант — это дар удивлять правдой».

Книга шла по кругу. Каждый читал вслух то, что ему выпадало по очереди. То, что было не совсем понятно, заставляли читавшего повторить. И торжественно звучал в палатке номер четыре голос Ярослава Несметнова, когда он уже в третий раз читал:

— «И помни, сын: за бессмертие обычно платят жизнью!»

А Тараске особенно понравилось одно изречение:

«Если бы взрослые реже забывали, какие они были маленькими, а дети чаще бы задумывались, какие они будут большими, старость не торопилась бы к людям, а мудрость не опаздывала бы».

— Да, Тонгаор твой — это человек в полном смысле, — восхитился, прослушав заповеди поэта, Тараска. — Недаром я за него протестовал. Ты бы хоть вот у него ума набрался. А то так и останешься принц принцем.

И после книжки Тонгаора уже не хотелось ребятам слушать на следующий день очередные рассказы принца о «Книге шести сутей мира», по которой молились в Джунгахоре, где верили, что все на свете состоит из Огня, Воды, Неба, Земли, Жизни и Смерти. Что касается «Четырех опор бытия» — Веры, Силы, Дела и Дружбы, о которых напоминали четыре звезды на флаге Джунгахоры, то тут пионеры дали свои толкования.

— Ну, Вера, я считаю, — пояснил Несметнов, — это значит понятие человека… Ну, чему он научился, узнал, в общем. У нас это — наука. Сила — это, выходит, здоровье. Это, между прочим, вполне и по-нашему так. Теперь — Дело. Дело — это я так понимаю: труд человека. А Дружба — она везде дружба. Так что это у вас, Дэлька, не так уж глупо сказано.

И Тараска тоже соглашался:

— Да, ваши там мудрецы тоже с головой. Кое-что соображают.

Тонида попросила у принца книгу Тонгаора на денек и что-то переписала из нее в свою тетрадочку.

— Тут написано: «Запомни, сын!» — сказала она, возвращая книгу принцу и доверчиво заглядывая ему в лицо, — а я думаю, и дочкам сгодится. Правда, Дэлик?

Глава XI Трудодень Его высочества