Будьте моим мужем (СИ)

За ее судьбой сейчас я не следил. Знал, что после развода, который она получила легко и без моего на то согласия, Рита уехала в другой город. Просто так сложилось, что она развелась со мной в трудный для меня период… И это было обидно, и даже больно…

Какой реакции я ждал? Жалостливых уверений в том, что все будет хорошо? Какой-нибудь шутки? Но уж точно не ожидал того, что сделала Эмма!

22. Эмма.

В чем заключается счастье? Можно перечислять бесконечно. Оно, счастье человеческое, многосоставно, многокомпонентно. И здоровье его наполняет, и понимание близких. И наличие этих самых близких тоже. И работа любимая способствует появлению такого состояния души, когда человек запросто может назвать себя счастливым. И, конечно, любовь… Но я совершенно точно знала, что мое счастье заключается в детях…

Я любила их. Не только своих родных, но и детей всех, в принципе. Тех, которые приходили в наш институт — маленьких взрослых, немного наивных, чересчур самоуверенных, иногда нагловатых, открыто смотрящих в будущее, знающих, что у них все-все еще впереди. Я легко находила с ними общий язык. Почему? Потому что дети тонко чувствуют расположение взрослого к ним. Любые. А особенно остро чувствуют его дети брошенные…

Даже если бы мне не платили в интернате совсем, я бы все равно ходила туда на работу. Потому что любила и этих детей тоже… Ругала, хвалила, жалела, переживала, даже наказывала, но никогда не оставалась равнодушной.

Меня всегда окружали дети. И в тот год, когда разбился, возвращаясь домой из дальней поездки муж, именно они заставили жить и даже радоваться жизни. И пусть в первые месяцы весь мир мне казался черным, и пусть жить не хотелось… Но были дети, и им я была необходима. И я, сжимала зубы, и улыбалась. Рыдала по ночам в подушку от одиночества и тоски, а днем пела дочке веселые песенки… Потому что дети…

И вовсе не жалость была главным моим чувством, когда я поняла, о чем хочет сказать Паша. Вовсе не жалость, а радость — Я ПОНЯЛА ЕГО. Он, как и я, любил детей. Он был мне "созвучен"! Он был мне понятен!

И, возможно, с его стороны мой безумный порыв в тот момент и выглядел странно, но я сделала то, что требовало мое сердце. Просто шагнула ближе и обняла за талию, уткнувшись лицом в плечо.

Это потом я поняла, что именно там, где заканчивается ворот футболки, его накаленная летним солнцем кожа пахнет так одуряюще приятно, что нет сил отстраниться, не прикасаться, не вдыхать ее аромат. Это потом я вспомнила, что нахожусь в чужом доме, и рядом с чужим, несмотря на штамп в паспорте, мужчиной. Это потом меня будет мучить скромница-совесть, и я все-таки вспомню и о детях, и о своей любви к мужу…

И не было в моих мыслях изначально никаких предосудительных желаний! Ни единого! Кто ж виноват, что он пах так по-мужски, так потрясающе, что кожа у него была горячей, а руки, обнявшие меня в ответ, крепкими и совершенно несдержанными? Точно не я!

Вот бы знать, о чем он думал, когда откинув на бок мои волосы, начал покрывать поцелуями шею! И это было безумно приятно. Но голову я потеряла вовсе не в этот момент! И даже не тогда, когда его руки уже знакомым, совершенно бесстыжим жестом, сжали мои ягодицы! А тогда, когда губы втянули в рот мочку уха и начали легонько посасывать… Никогда бы не подумала, что это может заставить меня дрожать, как от холода, жарким летним днем! Но по телу, действительно, пробежала какая-то непонятная дрожь, и, понимая, что делаю, сгорая от стыда в глубине души, я все равно изо всех сил вцепилась в его плечи, мечтая только об одном, чтобы не отстранялся сейчас, чтобы еще немного, совсем чуть-чуть получить от этого мужчины вот такого запретного, неразумного удовольствия!

Он, наверное, умел читать мысли, потому что в тот момент, когда я подумала о настоящем поцелуе, его губы, скользнув по подбородку, впились в мой рот. И я… сама обхватила ладонями его лицо, притягивая, как можно ближе, поглаживая пальцами неизменную щетину, удерживая… и с восторгом ощущая его судорожный вдох…

Где-то за моей спиной скрипнула дверь. Я слышала. И последовавшее за скрипом чье-то удивленное аханье тоже. Но, правда, уже из-за Пашиной спины. Как он сумел так быстро сориентироваться и спрятать меня, мне было непонятно. И покидать свое убежище мне совершенно не хотелось.

— Пашенька, сыночек…

Женский голос оборвался. Боже мой! Только этого не хватало! Лучше бы это была Вероника! Или даже Саша! Но только не Пашина мама!

Я не знаю, какой он подал ей знак (это был знак точно, потому что Павел не издал ни звука!), но она вдруг нырнула в какую-то дверь, громко приговаривая:

— У меня арбуз в холодильнике… Понесу в беседку детям… Ой, и пирожки с вареньем абрикосовым делала для Марийки, тоже нужно не забыть. Там вода на речке, как молоко парное — Максим звонил! А папа, Пашенька, представляешь, как всегда, забыл деньги! Хотели еще в супермаркет за продуктами заехать…