Будьте моим мужем

Руки тоже волосатые, крепкие, с сильными крупными пальцами. На них я снова зависла, как говорит Кирилл. Руки Павла волновали меня. Почему-то именно на них мне хотелось смотреть — как эти пальцы отламывают кусочки хлеба и аккуратно отправляют в рот, как держат ложку. И ведь понимала, что некрасиво это, нельзя так навязчиво следить за человеком, тем более, когда он ест. Но снова и снова ловила себя на том, что смотрю… И думала, что, конечно же, пялюсь на них исключительно, как художник…

В толк взять не могла — зачем этому незнакомому человеку нужно помогать нам! Зачем он возится с Кириллом? Зачем мне вчера шкафчик вешал? Конечно, первая мысль моя была, что это Павел ко мне так подкатывает. Но ведь намекнул бы уже — такие, как этот, самоуверенные, знающие себе цену, они вокруг да около ходить не будут, так и скажут: "Ты мне нравишься, пошли в…" Куда именно такие, как он, чаще всего приглашают женщин, я не знала. Ну как, была пара мыслей на этот счет, но он спрашивал, я отвечала, и сосредоточиться, чтобы додумать ее, не получалось.

И если поначалу, вчера еще, он казался в моей квартире неким чуждым элементом, то сегодня, сейчас, когда в спальне Кирилл что-то тихонько говорил Полинке — скорее всего уговаривал укладываться спать, и ни в коем случае не ходить сюда в кухню. Та, конечно же, извелась от любопытства — кто это к нам заявился посреди ночи. И вот на фоне их тихих голосов, на фоне привычного запаха обыкновенного супа, усталый вид чужого мужчины был неожиданно нормальным, естественным…

Я успокоилась, где-то на подсознательном уровне понимая, что ничего плохого именно он ни мне, ни моим детям не сделает. И поэтому на вопрос Павла, мог бы он мне чем-то помочь, просто пошутила:

— Можешь. Женись на мне.

Ну, чем он мне мог помочь еще? Итак, немало сделал! Я засмеялась, радуясь смешной шутке. Но он почему-то юмор не оценил — смотрел оценивающе, приподняв широкую бровь.

— Это решит все твои проблемы? — и ведь не шутит в ответ! Наоборот, спрашивает спокойно и серьезно.

— Ну, все, конечно, не решит, но… Да пошутила я! Я не серьезно! Я ж тебя знаю всего-то два дня, и то, кроме имени и того, что у тебя есть магазин спорттоваров — ничего совершенно… Шучу я. Шучу!

Но Павел смеяться не торопился.

— Ты задолжала коллекторам? Не оплатила кредит?

— Да не-е-ет, — протянула я удивленно, с чего вдруг?

— Тебя достает какой-нибудь му… хм, навязчивый поклонник?

— Да нет же! Никто не достает! — еще более удивленно отвечала я.

— У тебя болеет кто-то из родственников и нужна серьезная операция? Ты ищешь деньги?

— Нет. Никто не болеет. Не ищу…

— Тогда зачем тебе нужен муж? Только не говори, что я, которого ты полчаса назад считала извращенцем и маньяком, просто нравлюсь тебе, как мужик!

Вот вляпалась! И кто меня тянул за язык — он бы сейчас уже суп доел и домой поехал! Я, вроде как, накормила — отблагодарила за Кирюху… Но нет же, выдала ему эту фразу дебильную, а он — вон какой! Выпытает теперь всю подноготную! А может, рассказать ему? И, не успев додумать свою мысль до конца, я уже начала выкладывать абсолютно чужому человеку, уставшему, и без того оказавшему мне немалую услугу, все свои проблемы:

— Ты сейчас, конечно, скажешь мне, что я дура. Мне это уже многие успели сказать — друзья в институте, Славик с Любой — кумовья мои, сестра… Одна Вера Васильевна, это свекровь моя, одобрила. Дело в том, что… ну, я — преподаватель рисования, живописи, понимаешь? Детей учу. В институте на худграфе работаю и еще два раза в неделю на полставки — в детском доме. С начала лета заведующая детским домом попросила меня группу маленьких взять — пяти-шестилеток. Там мальчик есть, — чем ближе подходил этот момент, когда мне нужно было объяснить, чем задел меня мальчик из детского дома, тем абсурднее мне этот факт казался — ну, право слово, свекровь моя готова была искать сходство с единственным погибшим сыном у любого человека, но я-то… — Его Андреем зовут… как моего мужа погибшего… и он похож очень… и глаза и волосы черные… и взгляд… и поворот головы… мне кажется, даже форма ногтей у него такая же…

Вывалив это все, несмело подняла взгляд. Павел все также спокойно смотрел на меня, будто бы все правильно я говорю, будто бы это все реально возможно, и так часто в жизни бывает. Он не торопил меня, не задавал наводящих вопросов, просто смотрел, чуть прищурившись, и я решилась продолжить:

— Я хочу… хотела взять Андрюшу к себе, под опеку сначала, потом, когда немного обвыкнет, обживется, усыновить его. Поэтому и ремонт затеяла. Но оказалось, что он паре семейной, бездетной, понравился. Заведующая сказала, что предпочтительнее в таких случаях всегда полная семья. Вот.

— То есть ты хочешь, чтобы я на тебе женился формально? Просто штамп в паспорт нужен, чтобы мальчика взять из детдома?

Я не могла понять по тону, по вопросу, как Павел отнесся к тому, что я рассказала, и что он думает, что вкладывает в этот свой вопрос. Поэтому не знала, как ответить.