Буду тебе женой

Дорога домой показалась вечностью, хотя на пустой автостраде их ничего не задерживало. Уже через полчаса Логан вошел в свой притихший дом, волоча за собой чемодан. Бросив тот в холле, мужчина первым делом прошел в кабинет. Он не сразу заметил её… бордовую папку. Открыл… И вроде бы понимал, что там, но все равно не мог поверить своим глазам. Карина действительно сделала это. Подписала бумаги о разводе… Он не мог в это поверить! Он не мог в это, мать его, поверить… Ярость дикая, неконтролируемая ударила в голову. Какого черта?! Какого черта она решила, что может вот так… женить его на себе, разводиться! Как будто он кукла безмозглая. Как будто у него нет голоса, прав… чувств! Логан плеснул в стакан виски. Выпил залпом, но не помогло. Он пытался справиться, обуздать свой гнев, но ни черта не получалось. Логанвыругался и со всей дури бросил в стену пустой стакан, смел со стола все, что на нем находилось: папку, бумаги, вазу с цветами, дурацкие статуэтки… И замер, опираясь руками на столешницу, делая рваные надсадные вдохи.

За спиной послышался звук взведённого курка.

— Стоять на месте и не двигаться!

Логан резко обернулся:

— Господи боже, Аиша, это же я!

— Мистер Уэллс?! Я уж думала, что в дом проникли грабители.

Аиша опустила ружье и щелкнула выключателем. Яркий свет залил комнату, Логан сощурился. Взгляд экономки остановился на битом стекле, усыпавшем пол, и сломанных лилиях.

— Я сейчас здесь все уберу.

— Иди спать, Аиша…

— Но…

— Завтра уберешь.

Аиша еще некоторое время постояла в нерешительности, раздираемая желанием поскорее вернуть комнате её прежний идеальный облик. Но потом пожала плечами и плавно развернулась, чтобы уйти.

— Айша!

— Да, мистер Уэллс?

— Когда она уехала?

— Вчера… Прямо с утра и уехала.

Логан кивнул. Окинул еще одним взглядом разгромленный кабинет и вышел прочь. Что он пытался найти в спальне? Возможно, хоть что-то, что напомнило бы о ней. Забытую вещь, какую-нибудь безделушку, из тех, что женщины приносят за собой, метя свою территорию. Но от неё ничего… вообще ничего не осталось. Она как будто стерла себя из его жизни. Просто… взяла и стерла. Логан прошел в гардеробную — и тут ничего. Пусто в ваннойи на туалетном столике, который раньше был практически весь погребен под флаконами духов и косметики.

Подавляя желание и здесь все разгромить, Логан сел на кровать. Впился пальцами в матрац и, низко-низко опустив голову, с жадностью втянул воздух. Но постель тоже пахла не ею… А он уже так привык к её аромату… Тишина давила на уши. Тогда Логан снова ей позвонил. И слушал гудки долго-долго. Пока его не перебросило на голосовую почту.

— Карина… Это Логан. Я прослушал твое сообщение, — тихо и очень спокойно начал, было, он, а потом сорвался, к чертям, и заорал: — И знаешь, что я тебе скажу?! А не пошла бы ты? Я достаточно понятно объяснился? Можешь сунуть свои бумаги себе в одно место! Ты — моя жена. У нас контракт. Все условия зеркальны, помнишь? Целый год ты обязана быть со мной. И ты будешь! В моем доме, в моей постели! Клянусь, если ты не вернешься до завтра, я… Я потребую компенсации! Два процента акций моей компании. Надеюсь, ты еще помнишь о штрафных санкциях? Хорошо. Потому что, в противном случае, я тебя разорю!

Логан таки зашвырнул свой телефон. Как мальчишка, не в силах себя контролировать. Уснул под утро, и практически сразу же прозвенел будильник. Подслеповато щурясь, Логан нашел телефон, отключил звук и проверил сообщения. Ничего нового. Ничего… мать его… нового!

Ладно. К черту! Ей никуда от него не деться… Логан сходил в душ, натянул первые попавшиеся джинсы и футболку. Уже выйдя из дома, понял, что порядком не рассчитал с погодой, и что октябрь в Бостоне — это вам не Сидней и Майами, но возвращаться за курткой не стал.

В доме Каримова его, конечно же, ждали. Не только Тим, которого Соня любезно согласилась подбросить до школы вместе со своими парнями. Но и сам хозяин дома. Логан сразу понял, что легким их разговор не будет.

— Карина сказала, что вы пришли к решению развестись.

— Бред. Я не принимал подобных решений, а о ее планах узнал по телефону.

Амир нахмурился. Прикусил изнутри щеку и откинулся в кресле.

— Хочешь сказать, что моя дочь мне соврала?

— Хочу сказать, что со мной вопрос развода не обсуждался.

В комнате воцарилось молчание, которое нарушал лишь стук пальцев Амира по деревянной ручке кресла.