Буду твоей Верой

Сейчас, вблизи, на фоне хмурого осеннего дня они выглядят точно глубоководная река, с подводными камнями, опасным течением и завораживающими воронками. Мокрый асфальт его глаз, обрамлённых густыми чёрными ресницами, очень подходит этой дождливой осени.

Стою, рассматриваю, как завороженная, не в силах произнести ни слова.

Егор вынимает наушник и изгибает насмешливо бровь, ожидая моих объяснений.

Ну же, Вера, отомри!

– Эм-м…привет!

Машу свободной рукой и натягиваю фальшивую улыбку, как у пингвинов из «Мадагаскара».

«Улыбаемся и машем!».

Эмс…а ему не холодно? Ну… вот в этом спортивном костюме?

Вера, очнись! О чём ты думаешь!?

– Привет, – усмехается парень и смотрит куда-то мне за спину.

Инстинктивно оборачиваюсь и тоже ищу то, что могло привлечь внимание Егора.

Но ничего и никого не вижу.

Ну да ладно!

Поворачиваюсь обратно и вижу, как Бестужев кулаком прикрывает губы, а глаза его явно смеются.

– Я – Вера, – решаю напомнить, а то вдруг парень не помнит.

А он и не помнит, потому что смотрит на меня таким взглядом, будто видит меня впервые и пытается вспомнить, где видел мои очки раньше.

Хотя, что я от него хочу?

Он на занятиях был столько, что пальцев одной руки пересчитать хватит.

– Ну, Вера. Илюхина – я, – гордо уточняю одногруппнику.

– Рад за него, – вяло произносит Бестужев и опять смотрит мне за спину.

Э-э-э…что?

– За кого?

– За Илюху.

Немая пауза…

Он издевается?

Оказывается, слухи о том, что спортсмены слегка туповатые, вовсе не мифы.

– Илюхина – это моя фамилия, – злобно бросаю и поворачиваюсь назад.

Куда он всё время смотрит?

Всё-таки странный он какой-то.

– А-а-а, – протягивает парень, а мне хочется добавить «Бэ!».

Ну какой же осел!

– Егор, – представляется этот звёздный недоумок.

– Я знаю, мы вообще-то учимся в одной группе, – фыркаю и хочу убежать, потому что, кажется, у меня случился передоз тупости за сегодняшний день, начиная с балбеса-брата, продолжив Кариной и заканчивая вот этим недалёким гиббоном.

Стоит признать, что мой план терпит позорное фиаско, даже не успев начаться.

11. Вера

– Точно, вспомнил, – соглашается Бестужев. – Так как, говоришь, тебя зовут?

Кажется, пауз в нашем диалоге слишком много.

Он нормальный вообще или слегка того?

– По имени меня зовут, – «пустая ты голова», – добавляю мысленно.

И что в нём находит целая армия поклонниц?

– А ты смешная, – хмыкает Егор и, теряя ко мне интерес, отворачивается и что-то набирает в своём телефоне.

Ну и манеры.

И что значит смешная?

Я стою тут перед ним, понимаешь ли, предложение собираюсь делать, а он во мне мартышку цирковую в очках видит?

Вот же Рональдо недоделанный!

– Егор! – решаю напомнить о своем нахождении, нагло дёргая парня за рукав.

Парень вздрагивает и поворачивает голову на звук своего имени.

– Ты ещё здесь? – высокомерно смотрит сверху вниз, как на докучную вошь.

– Здесь, – мои плечи обречённо опускаются.

Думаешь, мне нравится тут перед тобой стоять?

Но ради внимания Артёма я готова потерпеть твою тупость.

Он смотрит на меня со скучающим видом, посматривая на время.

Так, сейчас или никогда.

Собираюсь с духом, делаю глубокий вдох и…

– Меня утвердили в качестве твоего куратора. Ну, знаешь, типа помощь отстающим и всё такое. Так вот, я хочу помочь тебе с бизнес-проектом по рискам.

Мило улыбаюсь.

Ну мне кажется, что это выглядит мило.

Бестужев долго всматривается в меня, морщится и, скорее всего, решает, как бы повежливее отшить.

Потому что именно так я бы сама и поступила.

Жду.

– Ты сейчас сама это придумала? – складывает руки на груди, а я теряюсь под его таким осуждающим взглядом.

Мои плечи обречённо падают.

Так очевидно, да?

– Не сейчас, – обиженно отвечаю и закусываю губу. – Утром, – уверенна, мои пунцовые щёки меня сдали, потому что врать я не умею. – Но помочь я тебе всё равно хочу.

– Ну окей, а зачем?

– Ну-у-у… зачем обычно помогают?

– Чтобы что-то получить потом взамен, – заключает Бестужев.

Оскорблённо всплёскиваю руками.

Театр по мне не плачет, перекрестившись, что Боженька отвёл от такой недоактрисы, как я.

– Как можно? Я от чистого сердца, – прижимаю правую руку к сердцу, а на левой скрещиваю указательный и средний пальцы.

«От чистого сердца и грязных помыслов», – подзуживает мой праведный внутренний голос, и я сильнее заливаюсь краской.

Ох, Вера, Вера…

– Сам справлюсь, – бросает Бестужев и собирается вроде как уходить.