Буду твоей женой (СИ)

Как только его другая ладонь скользнула по моей спине, затем пояснице и ниже, после чего забралась под рубашку и уместилась на внутренней стороне бедра.

— Например, такие… — сообщил великодушно.

На этом тоже не остановился. Ни в словах, ни в действиях. А я, как вдохнула, сомкнув руку в кулак, вместе с мучным комком под пальцами, так и забыла про него.

Какое там тесто, если кое кто нагло пользовался отсутствием нижней части моего белья?!

— Те самые, при которых ты будешь сама же умолять об обратном, — охотно поведал мужчина. — Но уже не факт, что осознанно.

Кажется, я и впрямь полюблю его руки…

Если не уже.

И очень сильно.

Мы ж тесто при всём сопутствующем, каким-то непонятным чудом, но всё-таки замесили!

В выпечке я не так сильна, как та же бабуля или мамуля, но и оно предназначалось не для какого-нибудь пирога. На ужин я решила приготовить пасту. Сливочную. С курицей и грибами. И чтоб лапшу непременно самой сделать. Да и как не сделать, если на этой кухне была предназначенная для этого штуковина. Не знала, как она точно называлась, то ли раскаточная машинка для теста, то ли лапшерезка, то ли всё и сразу, а может как-то ещё, но однажды я видела, как с помощью подобной Полина делала наивкуснейшую пасту. У меня ещё с той поры зародилось желание всё это повторить. Теперь и подавно. Тем более, что Роман Владимирович и в этом изъявил готовность мне помочь. Правда сперва…

— Руки вымой! — закатила глаза.

Сперва выпалила, потом сразу же пожалела.

Вот интересно, почему виноват он, а стыдно мне?

Особенно, после того, как вспомнила, что мы тут не одни. Его брат… где-то в ванной застрял. Надолго. Вернулся лишь после того, как я успела не только справиться со своей текущей задачей, но и чай ему заварила, и даже воду для кипячения в кастрюльке поставила, после чего сосредоточилась на том, чтобы нарезать всё оставшееся по задуманному рецепту.

Даже предполагать не стану, по какой причине!

Дальше всё вроде как пошло вполне неплохо. Агеев младший оказался таким же немногословным, как и старший. И я почти порадовалась этой их общей схожей черте, заканчивая с приготовлением ужина, но аккурат в этот момент Константин Владимирович поинтересовался:

— Так вы иллюстратор, Валерия Владимировна.

Хотя нет. Это был совсем не вопрос. Утверждение. Заставляющее задуматься о том, что правильно я к нему даже мысленно также по имени отчеству, как и он ко мне вслух, да ещё и на сдержанное «Вы». И не только задуматься. Куда больше — откровенно напрячься.

— Я этого не говорила, — отозвалась осторожно.

Господин прокурор сказал?

Когда…

Если был всё это время со мной?

В отличие от того, кто наряду со сказанным увлечённо разглядывал что-то в своём телефоне, изредка глотая порцию своего чая, даже не глядя на чашку.

И не зря я так напряглась!

Не я одна, к тому же…

— Не. Смей, — отчеканил Агеев старший, одарив своего брата тяжёлым взглядом.

Но они ж неспроста родственники. У младшего, судя по последующей реакции, к командному тону старшего был крепкий и устойчивый иммунитет.

— Почему? — фальшиво удивился. — Красиво. Мне нравится. Сам-то видел? — протянул свой телефон.

Аккурат на середину кухонного островка положил. Так, чтоб видно было сразу всем, находящимся по разные стороны, как на светящемся экране выглядело то, что я нарисовала последним. Для того самого, чтоб его, эротического комикса, о котором уже почти позабыла.

И как после этого оставаться на месте и не хотеть снова провалиться сквозь землю?!

Глава 12.3

Повезло всем, что я шампиньоны нарезать закончила и к основному блюду их добавила, а нож в сторону отложила. Не то б опять как минимум порезалась.

— Хм… — оценил увиденное и Роман Владимирович.

Очень внимательно оценил. И это — единственное, что я смогла понять по его непроницаемому выражению лица, пока мужчина рассматривал запечатлённую мной любовную сцену с участием полуголой героини комикса и вообще не обременённым никакой одеждой персонажем.

Но не его брат.

— То есть, не видел, — заключил на свой лад Константин Владимирович.

Агеев старший и тогда не ответил. Зато экран заблокировал. Телефон вернул. А моё желание провалиться сквозь землю лишь усилилось. И раз уж подобному свершиться не суждено, то банально уйти мне ещё как по силам.

Последнему порыву я и поддалась.

Вот зачем он так?

Как будто обличил в чём-то.

Если подумать, ничего преступного и постыдного я не совершила. Другой вопрос, что выглядело бы это совершенно иначе, если б стало известно при других условиях и обстоятельствах. Совершенно других.

К тому же уйти с кухни мне так и не удалось…

Господин прокурор за руку поймал. Сперва поймал, затем прижал к себе ближе. И пояснил для меня:

— Костя у нас бывший пограничник. Никак от старых привычек не избавится, — произнёс, одарив брата ещё одним тяжёлым предупреждающим взглядом.

Тот на это лишь понимающе усмехнулся. И на своём стуле удобнее устроился, принявшись рассматривать нас обоих с усиленным интересом.