Буду твоей женой (СИ)

Там покоился бумажный конверт. Незапечатанный. Но открывать его, чтоб посмотреть, что там внутри, при них я всё равно не стала.

— Что за мальчик? — только и спросила.

Понятное дело, что никакой он не мальчик. Но надо же понять, что известно им самим.

— Не знаю, он не назвался, — пожала плечами мама. — Тебя спросил, а я и сказала, что тебя нет дома, позже вернёшься. Он оставил это, — опять на конверт указала. — А потом ушёл. Ничего больше не сказал.

— А внутри что? — не удержалась и от этого вопроса.

Чем и заслужила удивлённый мамин взгляд.

— Нам-то откуда знать? Возьми, да посмотри сама. Больно надо, в твоих вещах копаться, — уставилась на меня, как на неразумное дитя. — Чай будешь? Или лучше кофе? — предложила следом.

— Кофе, — согласилась я с ней.

Конверт и правда взяла. Вместе с собой в ванную утащила, под предлогом того, что сперва надо вымыть руки.

И это хорошо, что я ушла!

Сомневаюсь, что смогла бы сохранить лицо, когда увидела то, что мой бывший жених мне оставил.

Внутри оказались…

Глава 13.2

Чеки!

Много чеков.

Все суммы и наименования были мне вполне знакомыми, я ж и сама принимала непосредственное участие в тратах. На будущую свадьбу. В том числе и на платье, сшитое на заказ. Часть расходов я оплатила сама, другую часть вложил Романенко. И именно последнее он выделил красным маркером на некоторых из чеков, обозначив свою долю. Не забыл приложить и общий подсчёт итоговой суммы, которую… что? Я должна ему возместить? Или над которой призадуматься и в связи с ней срочно опомниться? А может… Да кто ж его знает! Лично я гадать не хотела. Зато что-нибудь разбить — ещё как. Настолько нестерпимо и остро забурлили эмоции, хоть в ледяной проруби утопись, и та закипит.

Прям как я — прямо сейчас!

— Ну, знаешь… — прошипела сквозь зубы в сердцах.

Кулаки сжались сами собой. До боли на внутренних сторонах ладоней, пока я впивалась в них собственными ногтями. До судорог в суставах. И новой порции нестерпимой боли, от которой хотелось громко-громко кричать, хотя бы таким образом выместив всё то, что жгучими осколками переполняло изнутри.

Так и сделала!

Пусть и не сразу. Сперва вытащила платье, которое пару дней назад банально засунула в тумбу под раковину, спрятав с глаз долой и ещё не успела выбросить. Затем запихнула его в мусорный пакет. Конверт — туда же. Добавила бы много чего ещё из того, что нас когда-то связывало, но то уже выброшено. Вместе со всем этим на улицу и направилась, спешно одеваясь.

— Пап, я возьму твою машину? — попросила, прежде чем подхватить ключ от автомобиля.

— Надолго? — только и спросил родитель.

— Нет, скоро вернусь, — сообщила.

Папа кивнул. Бабуля явно засобиралась влезть в наш скудный диалог и узнать побольше, но мама её остановила. Ей одного взгляда, брошенного на меня, с лихвой хватило, чтобы понять, насколько я не в духе и не расположена ни к каким беседам. Если и обсуждать что-либо — не сейчас.

А сейчас…

Я сожгу всё дотла!

Пусть не только моя душа пылает. Но и те жалкие остатки, от одного вида которых буквально трясёт.

Может, тогда полегчает?

Не полегчало. Даже морозный воздух, и тот не остудил внутренний пожар, когда я доехала до ближайшего пустыря, где знала, было полно старых бочек, в одну из которых я и вытрясла из мусорного пакета все бумажонки вместе с платьем, а после воспользовалась найдённой в папином Патроле зажигалкой. Просто потому, что… не горело!

— Да чтоб тебя! — окончательно сорвалась.

Часть чеков от порыва ветра разлетелась в разные стороны. Возможно, если бы я среагировала сразу, а не вымещала всю свою злость на ту же бочку, которую от души попинала, смахивая с лица скатывающиеся злые слёзы, то успела бы их поймать. Но я не поймала.

Хотя и одна в своей беде не осталась…

— Кхм-кхм… — донеслось со стороны хриплое покашливание. — Барышня, а вы что тут делаете?

Голос принадлежал мужчине пенсионного возраста. И он сюда явно не прогуляться перед сном вышел. Высокий ворот засаленного местами дырявого бушлата времён Союза прикрывал красные от холода уши, уж не знаю, почему ворот, а те та же шапка-ушанка, венчающая грязную макушку. Он тут… жил? Неспроста ж вылез из-под кучи картонных коробок, сваленных высокой горой неподалёку и столь ревниво уставился на бочку, которая с глухим звоном стойко терпела мои побои. Стало немного совестно. Но только немного. Решила быть честной. Слишком уж пекло до сих пор в районе солнечного сплетения, чтоб изощряться на притворство или вежливость.

— Да вот… — махнула рукой на своё платье.

Той же рукой, в которой держала зажигалку. И это не осталось незамеченным. Местный житель приблизился. Оценил не только наличие моих мокрых от слёз щёк, а также зажигалки, зажатой в моей ладони, но и наличие замученного жизнью свадебного наряда со здоровенным кровавым пятном. Оно самым предательским образом поверху оказалось.

— Чьё? — нахмурился.

— Моё, — обречённо призналась.

Мужик хмуриться не перестал.

— Невеста что ли? — уставился на меня с подозрением.

— Угу, — кивнула. — Была. Уже нет, — добавила.

— А жених где? — прищурился не менее подозрительно.