Буду твоим первым

— Конечно. У него крупная фармацевтическая компания по производству разного рода лекарств, в том числе от малоизученных редких заболеваний. Он хороший человек и помогает людям вернуть здоровье…

— Вернуть здоровье? — он заорал так резко, что я подпрыгнула на месте. — Вернуть здоровье, говоришь?! И многим он его вернул?

— Я не верю статьям в интернете! — я тоже повысила голос. — Когда люди болеют, они порой умирают, ничего не поделать. Уж точно не папины лекарства в этом виноваты!

— Прости, но ты полная дура.

— Сам дурак! И не ори на меня, понял? Хочешь убить меня – давай, но не надо говорить про моего отца то, чего нет. Он этого не заслужил!

Умирать – так с музыкой. Пошёл он.

— Извини, — сказал он неожиданно спустя несколько секунд тишины, чем снова сбил всю мою спесь. — Я должен был учесть, что вряд ли ты всё знаешь. Он твой отец, и ты любишь его. И кричать я на тебя не должен. Ты ни в чём не виновата.

— И мой папа тоже ни в чём не виноват, поверь! Я знаю его намного лучше. Я не в курсе, что он сделал тебе и тем людям, ну, которые тебя наняли, но мой папа не сделал никому ничего плохого, правда, — я инстинктивно дотронулась до его прохладной руки и тут же убрала ладонь, потому что её неожиданно словно обожгло. И кажется, так показалось не только мне – он тоже взглянул на своё предплечье так, словно я оставила на нём свою метку.

Свеча, чуть потрещав, догорела, погрузив крошечную комнату в привычную темноту. Я не боялась оставаться с ним наедине, потому что точно убедилась в том, что он не сделает мне ничего плохого. Я здесь для чего-то другого, не чтобы умереть.

— Никто меня не нанимал, — неожиданно произнёс он в пустоту. — Я привёз тебя сюда по своей инициативе.

— По своей… Значит, мой отец сделал что-то конкретно тебе?

— Да, именно мне. Вернее, человеку, который был мне очень дорог. А это одно и то же.

Он сказал это таким голосом… надломленным. Каким-то уставшим. Отчего-то мне стало его жаль, хотя жалости этот человек точно не заслуживал. Потому что то, что он сделал… его же посадят за это. И он не мог этого не знать. Но раз он решился на данный поступок, значит, произошло что-то поистине ужасное, и виноват в этом, по его мнению, мой отец. Нелепица какая-то…

Голова шла кругом, но уже совсем не от вина. Я не знала, как мне быть, что спрашивать, что говорить… Я эмоционально выдохлась. Словно кто-то меткий кинул дротик и сбил в полёте мой внутренний воздушный шар с мечтами, планами на будущее, оптимизмом. И заодно разбил розовые очки.

— И ты не скажешь, зачем я здесь?

— Пока нет.

— И я так понимаю, просить тебя отпустить меня бессмысленно?

— Я рад, что всё понимаешь.

— Но ты же отпустишь меня когда-нибудь? — я боялась услышать ответ на этот свой вопрос, потому что знала, что он не станет врать. — Отпустишь, правда?

— Правда. Я обязательно тебя отпущу. Тогда, когда твой отец сделает свой выбор.

— Но какой выбор?

— Я и так рассказал слишком много.

На этом разговор был окончен, я поняла это сразу. Закончен на абсолютной запятой, вопросов уже привычно стало больше, чем ответов.

Он взял со стола пустую бутылку, разочарованно повертел в руках, поставил на место. Потом поднял на меня усталый взгляд и даже немного улыбнулся:

— Иди спать, Адель, уже поздно. И не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, обещаю.

Я послушно поднялась со скрипучего стула и словно овца на заклание пошла в свою комнату-клетку. Потому что сейчас нет никакого смысла рыпаться и бить себя в грудь. Бесполезно. Вот завтра… завтра я найду способ от него удрать. Я не знаю, какие у него намерения, может, он действительно не сделает мне ничего плохого, но сидеть и ждать чего-то непонятного – никогда! Не на ту напал.

Я знаю, где лежит его пистолет, значит, скоро я буду дома.

— Спокойной ночи, Адель, — раздался за спиной его голос из кухни. — И с днём рождения.

Часть 12

* * *

Удивительно, но я проспала всю ночь. Так спокойно, словно это не я узнала о том, что меня держат в плену. Без сновидений, даже не ворочаясь. То ли выпитое вино сыграло злую шутку, то ли включился какой-то защитный механизм, позволяющий не рехнуться.

Я не боялась его. Вернее, не так – я не боялась его настолько, чтобы удариться в панику. В первое мгновение да, но когда картина более-менее приобрела какие-то ясные очертания, я поняла, что моей жизни ничего не угрожает. У него счёты только с моим отцом, а я выступила просто как орудие давления.

Может, он хочет просто напугать папу, сделать уязвимым, чтобы потом побольнее ударить? И вот это волновало меня даже больше, чем собственное положение. Бедный отец! Выходит, он не знает, где я, никто не знает, для всех я исчезла. Да он там с ума теперь сходит! Наверняка поднял на уши весь город: телевидение, прессу. Конечно, нас скоро обнаружат, вряд ли мы уехали далеко – город не резиновый. По ощущениям, мы и ехали-то не больше часа. Люди отца очень опытные – сработают быстро... только вот сидеть и ждать помощи я не собиралась. Я проснулась с твёрдым намерением как можно скорее удрать, и в голове даже сформировалось некое подобие плана.