«Буду верен словам до конца». Жизнеописание и наследие иеромонаха Василия (Рослякова)

Проскомидийного иеромонаха не должны были ставить читать канон, а его поставили – то ли из-за голоса (из-за четкости произношения), то ли из-за того, что другие отказались читать… По этому случаю облачены они были, отец Василий и иеродиакон Н., в красное, все же остальные служащие были в белом. Кто-то по незнанию спросил батюшку: «Ты не рано?» Он ответил: «Мы уже воскресли…»

«Звон к Святому Евангелию, читаемому на Божественной литургии Святой Пасхи, сложный и очень красивый, был исполнен удивительно четко. Братия благодарили звонарей. Вообще все эти дни звон был мощный. Звонили иеродиакон Л., инок Ферапонт, инок Трофим, послушник А.».

«В расписании отец Василий был еще записан на проповедь в Светлую Субботу, на 24 апреля. Этой проповеди он уже не говорил…

Самый день Пасхи, 5/18 апреля – Светлое Христово Воскресение, Пасха. После Божественной литургии, свитающи (так записано в летописи) иеромонах Василий, инок Ферапонт, инок Трофим окончили жизнь земную смертью, по общему мнению, мученическою.

Отец Василий направлялся в Скит на святую литургию для совершения исповеди. Отец Трофим и отец Ферапонт звонили в колокола. Так все они пребывали на иноческом послушании».

Возвращаюсь немного назад… В дни недели Крестопоклонной отец Василий читал поучение из святого Макария Великого о состоянии «души человеческой, когда она понимает необходимость истинно христианской жизни, т. е. жительства под водительством Духа Святаго, и начинает искать таковаго жительства».

Отец Трофим спросил у сидящего рядом: «Отку да это?» – «Макарий Великий». И он замолчал. У преподобного Макария Великого это в таких словах описано!.. А отец Василий так это читал!.. С великой простотой отец Трофим сокрушался потом, что не запомнил слов поучения. Ему хотелось еще раз пережить их. На трапезе он опять вспомнил об этом и сказал: «Теперь уж не вернешь», – как о важном событии.

Надо добавить, что отец Трофим и отец Василий находились Великим постом – и по послушанию, и, конечно, по сердцу своему – в храме постоянно. Причем, надо сказать, в числе немногих. Обычно, кроме клироса, все несут послушания вне храма и мало кто может находиться практически постоянно – целый день или полдня – в храме: даже клирос меняется. Многие тогда болели. (Затем, после Пасхи и смерти отцов, некоторые братия говорили о своем нерадении.) Отец Василий находился в храме постоянно. Были моменты, когда он отпрашивался, на кафизмах или на чтении часов, и уходил, чтобы отдохнуть, потому что к концу поста силы его явно покидали. Вид у него был уже совершенно как у мертвеца. Особенно видна была желтизна на лице и бледность, характерная для людей, которые мало спят. Видно было, что человек находится на грани полного изнеможения, и, тем не менее, он канонаршил. Жаловался, что у него горло болит, а заменить было некем. И он нес свою чреду…

Слово схиигумена Илия (Ноздрина) на годовщину убийства оптинских иноков

Для верующего человека, для христианина смерть не есть страшная участь, не есть предел нашей жизни, но за смертью есть воскресение. Другое страшно – есть зло, есть грех…

Поминая наших братьев, убиенных злодейской рукой, мы видим, что наша печаль растворяется в нашей вере в то, что они по смерти живы: пострадавшие, они обретут от Господа награду, обретут от Него радость будущую. Но в то же время зло, которое действует в мире, не может быть приветствуемо, не может быть оправдано тем, что это зло Господь обращает в добро.

Господь Иисус Христос на суде у первосвященника говорил: «Я не скрыто проповедовал, а пред всеми вами на виду говорил слово, и пусть слышавший свидетельствует, было ли что-нибудь преступное или злое в моей проповеди». Раб за эти слова ударил в щеку Господа, и Господь сказал: «Если я сказал неправду, то свидетельствуй об этом, а если я сказал правду, за что Меня биеши?»[45] Значит, это было зло, и Господь не мирится с ним. То, что раб ударил ни за что совершенно невинного Господа, есть проявление неправды, которую Господь осуждает.