Будуинские холмы. Полная версия книги стихов и другие тексты 1980-1990-х годов

Я прочитал кое-что из своих стихов приятелю. Он вежливо выслушал и стихи, и мои рассуждения и говорит: «А ты знаешь.» В общем, портвейн мы допивали уже на кухне у Смирнова, и я познакомился с этим удивительным человеком. Какими убогими, закомплексованными показались мне после его стихов мои слабые попытки сразиться с грамматикой! Я понял, что это под силу только именно такому цельному человеку, как Смирнов, который заново переписал «Сказку о рыбаке и рыбке» («.а не пондрави-лось»), который запросто может проехать на красный свет по Садовому кольцу, спутать всё движение и с высоты своего гвардейского роста заявить опешившим гаишникам, что просто хотел по спидометру замерить скорость параллельным курсом летящей вороны. И который ломает подкову («Я – слаб, дед пятак гнул»), обладает абсолютным слухом (пел в оперетте) и в слове «ещё» делает четыре классические ошибки. Разумеется, грамматика ему тесна. Он и пишет – как косит, на листах двойного формата. И уважает темы глобальные. Вот строки из классического стихотворения с коротким названием «Ледник»:

Сходились люди в дика племя
Ревели яки лахматой
Там мамонт пал в тресину зверя
Клыками рвал перед собой.

А сам ледник в финале торжествует, «с холодным спадом отлитая / Зерцая дикай белезной». Всё здесь – шиворот-навыворот, а образ остаётся.

Потому что поэт – это мученик языка, одинокий волк, суровый волкодав, для которого существует только одна точность – точность сердца, только одно правило – правило интуиции, только одна цель – Белый Кит, противоположный берег реки, где слова – это «джонки», а как он переволокёт читателя на этот берег, на красный свет или на зелёный, по правилам правописания или нет, это неважно, и не читателя это забота. Ведь если этого не сделано, говорить не о чем (простыни не смяты). Пётр Смирнов мнёт эти простыни как ему заблагорассудится, тискает, как «покрывало майи». И всегда его текст достигает конечной цели, той «точки в глубочайшей седловине сознания», где совершается таинственное озарение, которому учил наш Господь Будда, просветление материи талантом мастера, абсолютной концентрацией всех душевных и умственных сил.

Александр Ерёменко

Там на горе вотьме печали

«Там на горе вотьме печали…»

* * *

Там на горе вотьме печали

Где плещет море сидиной

Возвышен замок к не босводу

Горит сияя синевой

То вспыхнет за ревом пожара

То отблеск силы колдовской

И запылает замок ада

Горит богрян закат вдыму

Дракон в пещере с мрадом дышет

Пуская жертву в небеса

Колдун дрокона восхволяя

Глумясь над жертвой мертвеца

То царство злова калдуна

Там пленица ево была

То быль поведала она

Вполоне замка обречённых

Как душ наивностью покорных

Тех лет ушедшие года

Сей сказ поведала она

Я пре клоняюсь преттобой

Как знак её души

И сказ поведаю о том

Чем трепет дум

Её тамим

Вполоне замка одинока

Зна

вала я

Впор давних лет

Когда паря

Меж бурных рек

Соединив меня срекою

Туман клубился надомною

Под сводом солнце созерцало

Искрив вамгле реку сбивала

Под сенью каменых оград

Едва шепнув злой тенью сад

Из древ от рог в зывая грёз

Ударом молнию разнёс

Там призрок бъёт

Отрог в зывая

В безмолвно люд

Сердца пылая

Смотрящих в даль под небеса

Калдун летел как туча чёрна

За ним дракон огнём дыша

«Я плечи из нежу…»

* * *

Я плечи из нежу

Втени молодой

Сорву белоснежый

Цветок дорогой

Где царствуя виду

Вдыхая вгруди

Я ветер из ведал

И ты нагроди

Ах это мною мнимы звуки

Вершат надеждою под руги

Где царства вечной красоты

Суда надеждою вошли

Кабы если до росвета

Мне поднятца сбелым светом

Воцарица в облока

Поглядеть из долека

Здраствуй друг мой ветер дружный

Здраствуй море дочь чудес

Ты по ведай мне омуже

Может быть а может нет

Да сяду я до восходящим

Прему напиток блоговон

С лица взойду я восходящим

Но не возрадует отом

Кчему синиводы

Кчему синия

Бежит своивольна

В долине река

Где лес оподая

Туман холодит

Высокие воды

Разлив позади

Втом лежит она в недуг

Кабы сила предала

Да рука её по воле

Богу руку отдола

Там духи членствуя в купели

От страха дух ево зопал

И видя высказать нимели

В опале плот ево зерцал.

«Что заблуд…»

* * *

Что заблуд

Пытливой страстью

Ходит ночью затабой.

И меня не до пуская

Затебя стоит горой

Внешни я не понимаю

Кто есть кто передамной

И атом не до кучаю

Я ответа за тобой

И по ныне в эти годы

Видя бог ния один

За тебя стоят горою

Даже пёс под властен им

Как у вижу я дорогу

Иза то благодарю

Не понежен у порога

Псарню грязную твою.

«Запал тоскою одинокай…»

* * *

Запал тоскою одинокай

Судьбой гонимой одичал

И мглой накинув под нивольной

Над мраком мира содрагал

Неей ли трат надежд летучих

В разгар без радости певучих

Быть там под властен бытия

Смирено ведаю ни я

Агат поверженой любовью

Смерен из недор красоты

Неушто плоть ево безволен

Смерена ведаю а вы

Но што та сердце всё тревогой

Шатала дух ево убогий

Уж как уж не была скликая

Природу издоли пытая

Не верой слог ево плутал

Всё на дорогу примичал

Бегущей взор не удержима

Струица негою и дыма

Её красою шелкоста