Будущая Ева

Что касается меня, то ясными ночами, если в парке никого нет, я беру этот чудесный прибор, поднимаюсь наверх, прохожу по траве, сажусь на скамью в Дубовой Аллее и тала, для собственного развлечения, в полном одиночестве обмеряю лучи погасших звезд.

Гадали смолкла.

У лорда Эвальда кружилась голова; в конце концов он начал свыкаться с удивительной мыслью:, все воспринимаемое здесь его слухом и зрением настолько выходит за пределы возможного, что реально уже в силу самого этого обстоятельства.

— Вот глаза! — воскликнул Эдисон, подходя к лорду Эвальду с каким-то ларчиком в руках.

Андреида отошла к черной кушетке и прилегла, словно не желая принимать участия в разговоре.

XII Глаза разума

Глаза ее темны, огромны, глубоки,

Твоя безбрежность в них, о ночь, твое сиянье!

Шарль Бодлер

Лорд Эвальд пристально поглядел на Эдисона:

— Вы сказали, трудности, связанный с изготовлением электромагнитного существа, легко разрешимы, непредсказуем только результат. Поистине, вы сдержали слово, ибо уже сейчас, мне кажется, результат не имеет почти ничего общего со средствами, использованными для его достижения:

— Соизвольте припомнить, милорд, — отвечал Эдисон, — ведь те мои объяснения, которые прозвучали более или менее категорично, касались всего лишь примитивных и чисто физических загадок Гадали; но я предупреждал, что она неожиданно продемонстрирует вам явления высшего порядка, и только в этом смысле она НЕОБЫКНОВЕННА! Так вот, в числе этих явлений есть одно, по поводу которого я должен признаться, что могу всего лишь описать его удивительные формы выражения, во не в силах объяснить механизм их возникновения.

— Так вы говорите не об электрическом токе?

— Нет, милорд; речь о совсем другом флюиде, под его-то воздействием и находится сейчас андреида. Проанализировать же это воздействие невозможно.

— Так, значит, когда Гадали описала мне наряд мисс Алисии Клери, дело было вовсе не в искусном розыгрыше с помощью телеграмм?

— Будь оно так, я начал бы с соответствующих объяснений, дорогой милорд! Иллюзии я отвожу ровно столько места, сколько необходимо для того, чтобы ваша мечта сохранила свое право на существование.

— Не думаю, однако же, чтобы бесплотные духи согласились оказывать смертным мелкие услуги, сообщая, например, сведения о железнодорожных пассажирах.

— Да и я не думаю, — отвечал Эдисон. — Но ведь доктор Уильям Крукс — тот самый, который открыл четвертое состояние материи, состояние радиации, в то время как нам известны были только твердое, жидкое и газообразное, — рассказывает, опираясь на свидетельства самых авторитетных ученых Англии, Америки и Германии, о том, что он видел, слышал и осязал вкупе с многознающими ассистентами, помогавшими ему в экспериментах; и должен признаться, его рассказы наводят на размышления.

— Но ведь не возьметесь же вы утверждать, что это странное создание, не одаренное разумом, могло отсюда или еще откуда-то разглядеть женщину, о которой мы говорим. А между тем подробности, приведенные ею при описании наряда мисс Алисии Клери, точно соответствуют истине. Как ни чудесны глаза, хранящиеся в вашем ларчике, не думаю, чтобы они обладали такой властью.

— На все это могу — по крайней мере сейчас — ответить вам лишь вот что: ТА СИЛА, благодаря которой Гадали может видеть на расстоянии сквозь свое покрывало, не имеет никакого отношения к электричеству.

— Вы мне когда-нибудь расскажете об этом подробнее?

— Обещаю, да она и сама объяснит вам свою тайну в один из тихих звездных вечеров.

— Хорошо, но то, что она говорит, похоже на речи, которые слышишь во сне, на мысли-призраки, рассеивающиеся в трезвости пробуждения, — сказал лорд Эвальд. — Вот сейчас мисс Гадали говорила со мною о потухших светилах. Наука именует их черными дырами, если не ошибаюсь; и при этом изъяснялась она не то чтобы совсем уж неточно, но так, словно ее «разум» руководствуется некоей логикой, отличающейся от нашей. Смогу ли я понять ее?

— Лучше, чем меня самого, — отвечал Эдисон. — Можете не сомневаться, дорогой лорд. Что же касается ее подхода к астрономии… Боже правый, ее логика стоит всякой другой. Спросите у любого ученого космографа, ну, например, каковыпо его мнению, причины того, что ось каждой планеты в той же Солнечной системе обладает разным наклоном или, просто-напросто, что представляют собою кольца Сатурна, — увидите, много ли он об этом знает.

— Вас послушать, дорогой Эдисон, так придется поверить, что андреида в состоянии постичь бесконечность! — с улыбкой пробормотал лорд Эвальд.