Будущая революция и новое общество

Вот слова Иисуса о наказании смертью, исходящем не от Бога: "Истинно говорю вам: до тех пор, пока не изменитесь в сердце своем и не станете подобны детям, вы не войдете в Царство Небесное... Кто принимает одного такого ребенка во имя Мое, тот принимает и Меня; тому же, кто побудит кого из малых сих, верующих в Меня, оступиться, лучше было бы, если бы ему повесили на шею жернов и утопили в море" [ 191]. "Непременно будет что-либо, совращающее человека на грех, но горе человеку, через кого оно приходит! Лучше было бы для него, если бы ему на шею привязали мельничный жернов и сбросили его в море, чем чтобы он совратил на грех одного из слабых" [ 192].

Иисус - сын Бога и проповедует от имени Бога. Он учит всех одинаково, учит всех одному. Мы не найдем нигде, что простые люди должны повиноваться своим царям, а цари наказывать своих подданных. Для Бога все равны: и цари, и простые люди. Поэтому все притчи Иисуса, в которых он говорит о наказании царем своих подданных или наказании господином своих слуг, подразумевают не царства земные и не отношения между людьми, а Царство Божие и отношения между Богом и людьми. Именно поэтому Христос мало говорит о наказании людей людьми. Ему просто это было не нужно. Он имел больше власти, чем все цари вместе взятые. Он мыслил не с позиции земного царя, а с позиции Царя Небесного. Пробел восполняют его ученики Апостолы.

Апостол Павел говорит очень четко: "Властитель - слуга Божий, который трудится на твое благо. Если же ты творишь зло, то бойся, ибо в его власти наказать тебя. И он воспользуется этой властью, ибо служит Богу, наказывая творящих зло" [ 193]. Апостол Петр: "Живите свободно, но не позволяйте свободе становиться прикрытием для зла" [ 194].

Вернемся теперь к вопросу о любви, из которой должно происходить сопротивление злу. Из двух основных заповедей любви к Богу и любви к ближнему - первая является более важной, первоочередной. "Абсолютно цельною и полною может быть только любовь к Богу - к абсолютно цельному и полному совершенству" [ 195]. Как же можно любить человека, несущего зло? Стопроцентных злодеев не бывает. В любом злодее есть и что-то доброе. Может быть, надо любить только добрую часть злодея и ненавидеть злую? Нет, это невозможно. Ильин говорит, что при столкновении со злом любовь видоизменяется и принимает форму "отрицающей любви", т. е. ради любви к Богу сдерживается, ограничивается любовь к человеку. "...Остается одно-единственное, универсальное правило: "противиться злу из любви" - из любви отдавая все свое, где это нужно; из любви понуждая и пресекая, где нужно; из любви уговаривая и из любви казня, и из любви не отдавая ничего своего, если это "твое" есть больше, чем твое, если оно есть в то же время - Божие: святыня, церковь, родина или их вещественное воплощение" [ 196].

Посредством физического пресечения невозможно сделать злого человека добрым. Для этого борьба со злом должна вестись во внутреннем мире человека самим этим человеком в процессе его духовного самовоспитания. И только в этом случае мы можем говорить о победе над злом путем его ослабления, трансформации и окончательного исчезновения. Поэтому физическое пресечение зла не увеличивает количество добра в мире, а только уменьшает количество зла. И поэтому его роль подготовительная, оно расчищает дорогу добру, создает для добра необходимый фундамент.

Физическое заставление, таким образом, не только является нравственно оправданным в борьбе со злом, но может быть "прямою религиозною и патриотическою обязанностью человека" [ 197].

Сохраняет ли человек свое нравственное совершенство, убивая другого в ходе борьбы со злом? Ильин говорит, что как бы ни была оправдана необходимость убийства, оно остается сознательно допущенным нравственным несовершенством [ 198] и неправедностью. Но неправедность этого выхода наименьшая, так как иной выход из возможных - несопротивление злу - будет намного более неправедным. И такое убийство не может быть признано греховным [ 199], т. к. оно является духовной обязанностью человека.

Ильин предупреждает, о том, что не следует "возносить силу и меч на высоту совершенства и святости" [ 200], они являются лишь человеческими средствами, а не Божьими. "Освящение меча" есть другое неверное крайнее решение, противоположное непротивлению. Убийство в борьбе со злом есть суть человеческое средство, а не Божественное. Ответственность за него несет сам человек, а не Бог.

Ильин говорит о "духовном компромиссе", к которому обязан прийти борющийся со злом, и который "есть бескорыстное приятие своей личной неправедности в борьбе со злодеем как врагом Божьего дела" [ 201]. И в этом - один из элементов героизма борца со злом. Борец со злом должен найти в себе силы преодолеть и свое внутреннее сопротивление неправедности, и возможное осуждение со стороны окружающих. Все это в сочетании с непосредственными трудностями, лишениями, угрозой самому погибнуть в борьбе и составляет героизм борца.