Будущее

— Регистрация беременности?

Девушка, словно спохватившись, пытается отдернуть руку. Будто я поймал какого-то зверька — теплого и юркого; он доверился мне по глупости, а я вцепился в него и сейчас скручу ему шею, он бьется, чувствуя, что пропал, но вырваться из моей хватки уже не может.

— Элизабет Дюри Восемьдесят Три А. Беременность не регистрировалась, — сверившись с базой, констатирует сканер.

— Ребенок ваш? — Я смотрю на девушку, не выпуская ее руки.

— Нет... Да, мой... Он... Это она... Это девочка... — та путается, запинается.

— Дайте ее сюда.

— Что?

— Мне нужно ее запястье.

— Я не дам!

Я подтягиваю ее к себе, разворачиваю сверток. Внутри — похожий на голую сморщенную обезьянку красный человечек. Действительно, девочка. Вся обляпанная желтым. Месяц, не больше. Недолго же ей удалось от нас прятаться.

— Нет! Нет!

Платье Элизабет Дюри намокает — груди расползаются темными пятнами. Молоко пошло. Действительно, настоящее животное. Отпускаю ее. Берусь за обезьянью лапку и прижимаю к ней сканер.

Динь-дилинь! Колокольчик. Некоторые из наших присваивают завершению сканирования ДНК тон «Гильотина». Шутники.

— Проверить регистрацию ребенка.

— Я хочу играть в салки! — капризно требует безногая кукла.

— Ребенок не зарегистрирован, — сообщает сканер.

— Мама, давай уйдем отсюда? Пойдем гулять!

— Тише... Тише, сынок...

— Установить родство с предыдущим образцом.

— Прямая родственная связь родитель — ребенок.

— Он мне не нравится!

— Спасибо за сотрудничество, — киваю я девушке в синем платье. — Теперь вы, — оборачиваюсь к рыжей.

Она пятится от меня, мотая головой и подвывая. Тогда я хватаю за руку ее пацаненка.

— Отпусти меня! Отпусти быстро!

— Давай играть в салки? — встревает пупс.

И тут эта маленькая дрянь вдруг изворачивается и вцепляется мне зубами в палец!

— Отстань от нас! — кричит мне мальчишка. — Уходи!

До крови, надо же. Отнимаю у него куклу, с размаху швыряю ее на пол. Голова отлетает.

— Мне больно. Не надо так со мной, — расстроенно говорит голова голосом очень старого человека; что-то с динамиком.

— Нет! Зачем ты?! — кричит мальчишка и тянется грязными ногтями к моему лицу, надеясь расцарапать его.

Я поднимаю его за шиворот и встряхиваю в воздухе.

— Не смей! Не смей! — вопит рыжая. — Не смей его трогать, мразь! Удерживая извивающегося мальчишку в воздухе, я отпихиваю ее ладонью.

— Наз-зад! Колокольчик.

— Проверить регистрацию ребенка!

— Ребенок не зарегистрирован.

— Отдай! Отдай моего сына, паскуда!

— Я предупреждаю... Буду вынужден... Стоять!

— Отдай мне моего сына, ублюдок! Тварь! Безродная тварь!

— Что ты сказала?!

— Безродная мразь!

— Повтори!

— Безродная... Зззззз. Зз.

Кажется, мышцы и кости в ней вдруг заменили на воду, и она бурдюком обваливается на пол. Динь-дилинь!

— Извините... А мы... Мы можем идти? — Голубоглазая девушка в синем платье как будто просыпается.

— Нет. Установить родство с предыдущим образцом.

— Но вы же сказали...

— Я сказал — нет! Установить! Родство!

— Что ты сделал с моей мамой?!

— Не подходи ко мне, маленький ублюдок!

— Мама! Мамочка!

— Установлена прямая связь ребенок — родитель.

— Мне больно. Я просто хотел играть в салки.

— Но почему? Я не понимаю — почему? — Голубоглазая в платье.

— Вы должны дождаться прибытия командира нашего звена.

— Зачем? Почему? — Она совсем растеряна. Трогает свою грудь, разглядывает ладонь. — Извините... У меня молоко, кажется... Так неловко. Мне бы переодеться... Я вся...

— Вы нарушили Закон о Выборе. Согласно четвертому пункту Закона, вы являетесь безответственным родителем, ваш ребенок считается незаконнорожденным.

— Но ведь она совсем маленькая... Я хотела... Я просто не успела!

— Не двигайтесь. Мы должны дождаться прибытия командира моего звена. Только он уполномочен сделать вам инъекцию согласно законодательству.

— Инъекцию? Укол? Вы хотите сделать мне укол? Заразить меня старостью?!

— Ваша вина установлена. Прекрати реветь! Ты мужик или кто?! Ваша вина установлена!

— Но я... Но... Но ведь...

И тут крашеная азиатка, все это время стоявшая смирно, будто из нее батареи вытащили, проделывает финт, которого я от нее не ждал: с короткого разбега вламывается плечом в одну из стен — и выносит ее напрочь, и вылетает вместе с ней в дымную бездну. Ее дочь ничего не понимает — как и я. Ковыляет на своих ножонках к отверзшейся пропасти, бормочет:

— Мама? Мама?

Я широко улыбаюсь.

Девочка опускается на четвереньки, потом на пузо, норовя слезть в никуда спиной вперед, как будто слезает на пол с дивана. Еле успеваю подхватить ее. Она плачет.

— Отпустите нас...

— Мне больно. Я просто хотел...

— Заткнись!

Прижимая выкручивающуюся девчонку к себе, пинаю оторванную кукольную башку как мяч — и она исчезает из кадра. Пацан смотрит на меня так, будто я — сам сатана. Ничего, это он еще не знает, что его ждет дальше.

— Он ведь еще не пришел, ваш начальник? Отпустите нас! Пожалуйста, я вас очень прошу! Мы не скажем, мы никому не скажем, честное слово.

— Вы! Нарушили! Закон! О Выборе! Вы!

— Мама? — спрашивает у меня мелкая; розовая шапчонка наползла ей на глаза.

— Я умоляю вас... Ну что я могу...

— Завели! Нелегального! Ребенка! А! Это!