Будущее человечества

Неделю назад знакомый серьезно пострадал в результате аварии на распределяющей станции: несчастный случай, вероятность меньше одной десятитысячной процента. Вчера Центральная Система признала существование Глеба нецелесообразным. При мысли, что никогда больше не увидит рыжеволосого энергетика, Кира неожиданно помрачнела.

— Тебе плохо? Хочешь, вызовем врача? — встревоженно поинтересовался Олег. — Я предупреждал, что лучше не участвовать в эксперименте накануне репродуктивного цикла.

— Не зуди, ладно? Мы оценили риски, сочли их несущественными, — отмахнулась Кира, чувствуя непонятное раздражение и грусть. Чувствуя? Раздражение? Девушка качнула головой: что за атавизм! — И вообще, собираетесь отправить меня в ясли, а сами присвоите всю славу? Не выйдет!

— Конечно, нет, — веско заметил Семен. — Мы же хотим всесторонне осветить проблему деструктивного поведения, вызванную несовершенством гормональной системы эм-человека, а из-за разницы в психологии нам необходим как мужской, так и женский взгляд.

Аэротакси уже прибыло. Андрей предупредительно распахнул перед партнершей дверь. Прежде чем сесть в машину, Кира, не понимая зачем, оглянулась на низкое белое здание — древнегреческий храм в миниатюре. Золотые буквы над входом гласили:

«Музей эмоций».

Мишель Подымски Инфохаос

Мой собственный труп лежит посреди комнаты. Лицом вверх, с широко раскрытыми глазами. Не возникает ни тени сомнения в том, что жизнь окончательно покинула тело. Как это произошло — не представляю. Не несчастный случай, не болезнь и уж точно не самоубийство.

«Меня убили», — внезапная мысль раздается в голове подобно колоколу. А за ней отзвуками следуют другие.

«Кто?»

«Зачем?»

«Как?»

И самая главная:

«Почему я все это вижу?»

Слышу чьи-то шаги и голоса. Визитеров двое, может, трое. Не представляю, кто они. Полиция? Кто-то из знакомых? Точно не убийца. На теле повреждений нет, убийцы никогда здесь и не было. Кому в наше время нужен физический контакт, чтобы кого-либо прикончить?

Понимаю, что, кто бы это ни был, лучше здесь не задерживаться. На всякий случай проверяю собственную базу данных. Больше она не стала. Потерять что-то не страшно, а вот что-то лишнее может направить мысли не туда. Особенно если это эмоциональный вирус.

Удостоверившись в том, что база данных в порядке, выхожу через стену. Я призрак? Нет, никаких призраков не существует, конечно же. Все проще. Недавно мне установили проходную систему. Как она работает — ума не приложу, но хождение сквозь стены стало обыденностью.

Вижу ставший привычным вид на монастырь и толпу рядом с ним. Форма здания напоминает хрустальный стометровый цветок. Ни одного угла, ни одной прямой линии. Как в природе. Над входом красуется надпись «Verum». На каком-то языке это значит «Истина». Собравшаяся здесь толпа людей хочет её узнать. На самом деле, конечно же, монахи никакой истины не несут, да и сами её не знают. Помню я «проповедника истины», который верил, что Гарри Поттер скоро воскреснет и победит информационную сингулярность с помощью волшебной палочки и книги заклинаний.

Не победит. Это моя задача.

Найти формулу, которая не просто ищет информацию, а определяет её достоверность. Или способ мышления, отличающий правду от вымысла. Не представляю, что это, но у меня получалось! Черт его дери, получалось! И именно из-за этого меня убили! Чтоб его все! Зараза!

От злости пинаю лежащий на дороге булыжник и понимаю, что нахожусь во власти эмоций. Одновременно вижу расширение базы и пытаюсь подавить возбуждение. Чувства — та еще дрянь. Кто его знает, наступил бы инфохаос, если бы не они?

На первых порах информация обычно касалась эмоций, а тогдашний интернет каждую секунду пополнялся всяческой бессмыслицей. В итоге отличить вымысел от правды становилось все труднее, пока не стало совсем невозможной задачей.

Проталкиваюсь через разношерстную толпу, оккупировавшую площадь перед монастырем. Кого здесь только нет — начиная с верящих во всемогущую любовь и заканчивая считающими, что нас давно поработили инопланетяне. Перед глазами мелькают пестрые и строгие наряды, а некоторые пришедшие сюда и вовсе без них. Одежда для них — лишняя информация, расширяющая базу данных.

Почему я все еще хожу по миру, если мой труп лежит в квартире?

Точно не клонирование и не проекция. Не переписывание разума, не внедрение личности. Я — это я. Если физическую копию человека воспроизвести можно, то база данных пусть на пару байт, но будет отличаться.

Возможно, какая-то симуляция суперпозиции в макромире, позволяющая пребывать в двух состояниях одновременно.

Прохожу сквозь толпу и выхожу на лужайку, распростершуюся меж двух исполинских статуй. Одна из них изображает поднявшего руку человека, а вторая — башню с разветвленной вершиной, похожей на перевернутую вверх дном ракету.