Будущее человечества

— Вы рассуждаете о людях, как о породистом скоте — с позиции селекции. Ваши ценности искажены всеми этими пособиями на содержание, вольной жизнью, «золотым веком». А мы, старики, понимаем, что видим закат человеческой цивилизации… Полагаться на труд роботов — противоестественно! Делать искусственных детей и растить их фальшивыми родителями — тоже противоестественно!

— Искусственных детей не бывает, — ответил Игорь, глядя на свернутый в трубочку рисунок в руках. — Искусственными и фальшивыми могут быть только взрослые. Следуя вашей логике, жить по двести лет тоже противоестественно, не так ли? Однако же вы не отказываете себе в таком удовольствии?

К счастью, маршрутка уже зависла перед остановкой, и продолжение беседы ему не угрожало.

Из окна маршрутки Игорь все еще видел информационный щит, и сейчас ему вдруг показалось, что девочка на рекламной фотографии чем-то похожа на Нонку.

* * *

Игорь жил в типовой стоэтажке Северо-Западного района.

Здесь узкие улочки с трудом протискивались между серо-голубыми глыбами домов, изредка вздыхая овальными легкими зеленых зон. Он поднял глаза на зеркальце системы безопасности, и двери с приятным шуршанием раздвинулись, пропуская хозяина внутрь.

Переступив порог, Игорь застыл в изумлении. От истошного женского крика мгновенно заложило уши. В квартире творилось что-то несусветное: повсюду валялась одежда, под ногами хрустели мелкие керамические черепки, шахматный стол жалобно лежал в углу с разбитой крышкой и выдернутыми проводами подсветки, а Берт носился по студии, жужжа колесами и пытаясь как-то упорядочить случившийся хаос.

Ингу он увидел не сразу. Девушка сидела за диваном, яростно разрывая на клочки короб из-под наконец-то доставленного гончарного круга, о котором Игорь давно мечтал.

— Что ты делаешь? — спросил Игорь, закуривая.

Инга подняла заплаканное, искаженное гневом лицо. Пряди кукольно-синих волос прилипли к влажным щекам.

— Так значит, у тебя нет денег на обновление? И на расширение поэтической арены? И на татуаж радужки? А на эту вот хреновину нашлось? Да она стоит в десять раз больше моего месячного пособия!

— Это не хреновина, а архаичный гончарный круг без электропривода, редчайшая вещь ручной работы. И мое право тратить свои деньги на то, что я считаю нужным.

Игорь с нежностью коснулся большого каменного диска, погладил его кончиками пальцев и одним движением вытащил устройство из упаковки.

— Скотина! — выплюнула Инга очередной упрек, швыряя Игорю в лицо картонные клочки.

— Дура, — беззлобно констатировал тот в ответ и стряхнул пепел в заботливо подставленную Бертом пепельницу.

— Это я — дура? Я? Да я поэт, красавица! И это, чтоб ты знал, требует вложений! И любой другой был бы счастлив, что такая девушка вообще взглянула на него!

— Инга, что с тобой творится в последнее время? Ну какой ты к черту поэт? — пожал плечами Игорь.

— Я не поняла, ты сейчас оцениваешь мое искусство? Ты? Да вся твоя жизнь построена вокруг дерьма! Каждый божий день ты идешь на работу, как робот безмозглый, чтобы мыть задницы эмбрионам, а потом дома снова копаешься в дерьме, именуемом пафосным словом «глина»! Что ты можешь знать о поэзии?

— Я видел твое вчерашнее произведение. «Я съела ягодку вишни, сладость на языке напомнила мне, как тленен мир». Милая, отсутствие рифмы еще не означает, что ты создала хокку.

— И тем не менее уже тысяча человек написали мне, что я великолепна, и то, что я делаю, не оставляет их равнодушными!

— Золотце, они имели в виду сиськи, которые демонстрирует твой аватар за каждый поставленный лайк.

Она замахнулась, чтобы влепить Игорю пощечину, но тот перехватил ее руку.

— Не забывайся. В конце концов, и грудь, и пластика пальцев, и даже маникюр на этой руке оплачены с моего счета.

— Да пошел ты!

— Знаешь что? Иди-ка собирай свои вещи. Хватит с меня твоих парнасных истерик, я очень устал и сейчас мне ну совсем не до тебя.

— Сам ты парнасный! — оскорбленно выкрикнула девушка.

Он расхохотался в голос, погасил сигарету и направился в ванную.

— И чтобы когда я выйду из душа, тебя уже здесь не было!

* * *

Раздевшись, Игорь с наслаждением подставил плечи под струи горячей воды и закрыл глаза.

«Завтрак готов! И вы просили напомнить, что в девять утра у вас назначена виртвстреча!» — сообщил переговорник металлическим голоском Берта.

— Спасибо, — отозвался Игорь, хотя роботу его благодарность была как собаке пятая нога.

Когда он вышел из душа, оскорбленная Инга уже успела испариться. Только на белом глянцевом полу синим лаком для окрашивания волос размашистыми буквами было начертано нецензурное ругательство, и бедняга Берт монотонными движениями щеток пытался его стереть.