Будущее, до которого хочется дожить. СССР 2061

Я немного размялся. Несколько раз присел с выпрыгом, потом слегка погонял тень, загнал её в угол и повышиб из неё все перья. В качестве тени я представил себе бессовестного Калью. Дело, разумеется, не в практикантках Оле и Тане — не в моём они стиле абсолютно — но в конце-то концов! Это из-за него я страдаю от голода. Он не торопится по причине неторопливости; девочки ни за что не выйдут раньше него; а Паша не торопится вместе со всеми.

Ожидая ребят, я подумал, что хорошо бы сегодня съесть ухи. Знакомые мои в большинстве при слове «уха» скучнеют и бормочут про «невкусную варёную рыбу». Не любят они супов. Не понимают, несчастные, что правильно приготовленный суп стоит хорошего шашлыка. А уж уха… Сытная, с наваристой юшкой, дух от которой поднимается к небесам из ложки… Золотая, жирная, с зелёным лучком сверху. Чтоб двумя тарелками — до состояния полного философского удовлетворения. И к ней хлебца белого, разогретого с чесночным маслом… У меня заныли жевательные мускулы. Пришлось ещё немного поколотить тень бессовестного Калью. Интересно, почему в столовой не готовят нормальную уху? Дома — пожалуйста, на рыбалке — пожалуйста, в «Золотой Рыбке» — пожалуйста, а в столовой — никак, только рыбный суп. Даже если этот рыбный суп и называется звучно «Уха ростовская» или даже «Уха по-царски с садковой стерлядью». Опять же: почему дома цыплёнок табака — приличное блюдо, достойное гостей, а в столовой это же, в сущности, блюдо под названием «кура жареная» — достойно только того, чтобы съесть и забыть? Машинная готовка? Но в «Золотой Рыбке» тоже машинная готовка. Специфика больших объёмов?

Я посмотрел вниз. С Феодального показался автобус, совсем крошечный с нашей высоты: он осторожно завернул на Капиталистов и скрылся среди деревьев.

Раздался звонкий щелчок: Калью погасил тач-зону. Ну наконец-то! Я был готов его съесть. Щёлкнули тач-зоны девочек. Последним вышел Паша.

— Не бей нас, Слава, — сказал он. — Не могли отложить. Зевсу-Громовержцу срочно потребовалось.

Ну, это святое. Громовержцев подводить нельзя. Кто Громовержца обманет — тот Гитлером станет.

Мы вывалились из цеха.

— Может, до «Золотой Рыбки» дойдём? — предложил я. — Погода отличная… Брат Митька помирает, ухи просит.

Калью подтвердил:

— Да, погода отличная. Можно дойти до «Золотой Рыбки».

Девочки переглянулись и романтически заблестели глазами. А Паше было всё равно.

Но увы, в «Золотую Рыбку» мне идти не пришлось. Позвонил Олег, по категории «экстра».

Он был бледен до прозрачности. Волосы его почему-то мокро слиплись.

— Старик, привет! — Олег вымученно улыбнулся. — Помоги, пожалуйста.

— Что случилось?

— Нижнюю конечность ухитрился сломать.

— Ух…

— Ничего, жить, говорят, буду. Но в два часа должна прийти группа школьников на профориентацию. Встреть их и поводи по заводу, вместо меня, а?

Я слегка растерялся. Дело было, разумеется, не в ускользающем обеде. Просто водить школьников по заводу — это я не умею, совершенно не готов. У меня же нет никакой педагогической подготовки! Что им говорить?! И вообще я не оратор — слушать больше люблю, а не говорить, не моя это стихия.

Но помощь — дело святое. Я показал ребятам жестами, что обедать уже не иду. Они почему-то сделали виноватые лица.

— Встречу. А что им говорить?

— Да ничего специального. Покажи им брейн-конвейер, расскажи, как работает, в общих чертах. Это же дети — говори с ними просто. Обязательно дай самим попробовать, что-нибудь из «лапши» дай. Главное — постарайся заинтересовать, в этом весь смысл мероприятия. А то эти оболтусы всё в Пространство рвутся, приключений ищут — объясни, что у нас интереснее.

— Хорошо, — пообещал я. — Выздоравливай.

Мы распрощались.

Чёрт. Легко говорить «говори с ними просто»! И ещё раз — чёрт! Что я им скажу?

Часы показывали уже 13:51. Я вспомнил автобус под окнами: это явно приехали они, и заторопился к северным лифтам.

Первый приступ нежелания перемен миновал, и я уже примерно представлял, как начать. Наверное, начать надо с «Интересной профессии-2060». Хотя нет — зачем этот формализм? Просто сказать: мол, раз цель жизни — прожить интересно, то у нас с этим порядок. Да, именно так. А дальше — по-свойски.