Будущее нашего мира. Процветание или гибель?

Заметим, что эти восстания неимущих на протяжении веков могли быть и очень разрушительными, но никогда не могли внести никаких фундаментальных изменений в старую-престарую историю о победителях и побежденных. Иногда неимущие могли напугать имущих или иным образом подтолкнуть их к более пристойному поведению. Зачастую неимущие находили Защитника, который приходил к власти на их обидах. И тогда горели скирды и поместья. Аристократов гильотинировали, а их головы напоказ несли на пиках. Такие бури проходили, а когда они проходили, простая практичность обеспечивала возвращение старых порядков; приходили новые люди, но оставалось старое неравенство. Возврат был неизбежным, с незначительными вариациями на фасаде и во фразеологии, согласно основам неколлективного социального порядка.

Следует отметить, что в спонтанной борьбе за человеческую жизнь на протяжении столетий доминирования конницы и пехоты эти непрестанные бунты неудачников против победителей ни разу не привели к какому-либо стойкому улучшению общей участи или сильному изменению черт человеческого сообщества. Ни разу.

Неимущим никогда не хватало разума и способностей, а имущим – совести, чтобы навсегда изменить правила игры. Восстания рабов, крестьянские восстания, восстания пролетариата всегда были приступами ярости, острыми социальными лихорадками, которые проходили, как тучи. Факт остается фактом: история не дает оснований предполагать, что у неимущих, рассматриваемых в целом, имеются какие-либо резервы руководящих и управленческих способностей и бескорыстной преданности, превосходящие резервы более успешных классов. Нет никаких оснований считать их лучше в моральном и интеллектуальном планах.

Многим потенциально способным людям может не хватать образования и возможностей. Они не изначально неполноценны, но при всем том они своего рода калеки, недееспособные и стреноженные. Они не без порчи. Многие особо одаренные люди могут не «преуспеть» в суетливом, конкурентном, стяжательском мире и скатиться в нищету и в растерянный, ограниченный образ жизни простых людей, но и это исключения. Идея «правильно мыслящего» пролетариата, готового взять все в свои руки, – пустая мечта.

По мере того, как коллективистская идея развивалась из первоначальных положений социализма, более здравомыслящие мыслители видели это вековое взаимоожесточение имущих и неимущих как часть, как наиболее горестную часть, но все же только часть огромной потери человеческих ресурсов, которую повлекла за собой их беспорядочная эксплуатация. В свете текущих событий они все яснее и яснее осознают, что необходимость и возможность остановить это расточительство путем всеобщей коллективизации становится не только все более возможной, но и настоятельной. У них нет иллюзий относительно образования и освобождения, необходимых для достижения этой цели. Они движимы не столько моральными побуждениями, сентиментальной жалостью, достойными восхищения, но тщетными, сколько сильной интеллектуальной рассерженностью на жизнь в дурацкой и разрушительной системе. Они революционеры не потому, что нынешний образ жизни – суровый и тиранический, а потому, что он сверху донизу крайне глуп.

Но на пути социалистического продвижения к коллективизации и к научному поиску облика компетентной руководящей организации мировыми делами вклинивается неуклюжая инициатива марксизма с его догмой классовой войны, которая сделала больше для искажения и стерилизации человеческой доброй воли, чем любое другое неправильное представление о реальности, когда-либо сводившее на нет человеческие усилия.

Маркс смотрел на мир сквозь туман огромного честолюбия. Он был погружен в современные ему идеологии и потому разделял преобладающее социалистическое стремление к коллективизации. Но пока его более здравомыслящие современники размышляли над средствами и результатами, он перескочил от очень несовершенного понимания тред-юнионистского движения в Англии к самым диким обобщениям о социальном процессе. Он изобрел и противопоставил два фантома. Одним из них был Капиталистический строй, другим – Пролетарский.

На земле никогда не было ничего, что можно было бы по праву назвать Капиталистической СИСТЕМОЙ. В мире со всей очевидностью наблюдалось полное отсутствие системы. Социалисты видели свой путь в том, чтобы открыть и утвердить мировую систему.