Будущее нашего мира. Процветание или гибель?

Что же в современном советском мире Атлантический мир находит самым неприятным? Есть ли в нем неодобрение коллективизма как такового? Только неодобрение со стороны редеющего меньшинства богатых и преуспевающих и, очень редко, со стороны сыновей таких людей. В наши дни очень немногие дееспособные мужчины моложе пятидесяти лет остаются индивидуалистами в политических и социальных вопросах. Они даже не являются принципиально антикоммунистическими субъектами. Но бывает так, что по разным причинам политическая жизнь общества все еще находится в руках необучаемых людей старой закалки. Так называемые «демократии» сильно страдают от правления стариков, которые не идут в ногу со временем. Реальное и действенное неодобрение, недоверие и неверие в прочность советской системы заключается не в устаревшем индивидуализме этих пожилых типов, а в убеждении, что советская система никогда не сможет достичь эффективности или даже сохранить свой честный идеал «каждый для всех» и «все для каждого», если в ней не будет свободы слова и законодательно определенных свобод для личности в коллективистских рамках. Мы не осуждаем Русскую революцию как революцию. Мы жалуемся, что это недостаточно хорошая революция, а мы хотим лучшей.

Чем выше коллективизация, тем более необходима правовая система, воплощающая Права Человека. Это было забыто при Советах, и потому люди живут там в страхе перед полицейским произволом. Но чем больше функций контролирует ваше правительство, тем больше потребность в защищающем законе. Возражение против советского коллективизма состоит в том, что без антисептика юридически гарантированной личной свободы он не устоит. Советский коллективизм исповедует в своей основе общую экономическую систему, основанную на идеях классовой войны; промышленный руководитель находится под пятой партийного комиссара; политическая полиция вне любого контроля, и дело неизбежно идет к олигархии или самодержавию, защищающим свою недееспособность подавлением отрицательных мнений.

Но эти обоснованные критические замечания лишь указывают на тот вид коллективизации, которого следует избегать. Они не отрицают коллективизма как такового. Если мы не хотим в свой черед быть затопленными волной большевизации, которая очевидно идет с Востока, мы должны провести в жизнь все эти обоснованные возражения и создать коллективизацию, которая будет более эффективной, более процветающей, терпимой, свободной и быстро прогрессирующей, чем система, которую мы осуждаем. Мы – те, кому не нравится сталинизированное марксистское государство, – вынуждены, как говорили в британской политике, «подкармливать» его, делая лучше. Мы должны противопоставить духу восточного коллективизма дух западного коллективизма.

Пожалуй, лучше вот как сказать. Возможно, здесь мы поддаемся подсознательному тщеславию и предполагаем, что Запад всегда будет мыслить более свободно и ясно и работать более эффективно, чем Восток. Сейчас все так, но, возможно, так будет не всегда. В каждой стране были свои фазы просветления и фазы слепоты. Сталин и сталинизм не являются ни началом, ни концом коллективизации России.

Мы имеем дело с тем, что до сих пор почти невозможно оценить: насколько новый русский патриотизм и новое поклонение Сталину смели, а насколько просто замаскировали подлинно творческий интернациональный коммунизм революционных лет. Русский ум не смиренен, а большая часть литературы, доступной молодому человеку для чтения в России, мы должны помнить, все еще революционна. Книг там не сжигали. Московское радио проявляет в вещании на страну большую озабоченность со стороны правительства в убеждении населения, что в гитлеровско-сталинском пакте не было никакого жертвования революционными принципами. Это свидетельствует о живучести общественного мнения в России. Противоречия между учениями 1920 и 1940 годов могут оказать освобождающее воздействие на умы многих людей. Русские любят говорить об идеях. При царе они говорили о них. Невероятно, чтобы они не говорили об идеях при Сталине.

Вопрос о том, должна ли коллективизация быть «вестернизирована» или «истернизирована», используя эти слова с оглядкой на предыдущий абзац, действительно является первым вопросом, стоящим сегодня перед миром. Нам нужна полностью проветриваемая революция. Наша революция должна осуществляться при свете и свежем воздухе. Возможно, нам довольно скоро придется принять советизацию по-русски, если мы не сможем выработать лучшую коллективизацию. Но если мы выработаем лучшую коллективизацию, то, скорее всего, русская система включит в себя наши усовершенствования, забудет о своем возрождающемся национализме, развенчает Маркса и Сталина, насколько это возможно, и вольется в единое мировое государство.