Будущее настоящего прошлого (СИ)

Здесь важно другое — если всё-таки происходит нечто статистически невозможное, то этим превозмогаются пределы статистически необходимого и физически допустимого, определяемые той генеральной потусторонней программой, которая их охраняет, переводя случайное в закономерное. Здесь эта таинственная программа охраны статистической стабильности не работает. При этом она не просто пропускает нечто случайное, она пропускает суперслучайное, нарушающее даже то, что она сама же установила как не нарушаемое никогда и ни для кого. Единственное, чем можно это объяснить, так это только тем, что таким образом осуществляется не процесс какой-то регулировки результатов или состояний (он достаточно хорошо исполняется традиционными методами), а происходит некий процесс особого рода, имеющий особую роль вне задач поддержания общего порядка.

В принципе до этого мы разобрали роль случайного как фактора, который обеспечивает существование мира, и который кем-то или чем-то ограничивается в своих вариантах и переводится в закономерность. Это замечено и отражается в теории вероятности. Но статистически невероятные случаи подсказывают нам, что случайное не только обеспечивает само и регулируется чем-то, оно способно вносить изменения, которые находятся вне охранных запретов закона больших чисел, и, следовательно, действие подобных невероятных случайностей уже ничем далее не будет выравниваться по своему результату. А это говорит об одном — там, где происходят статистически невозможные события, происходят процессы, перенаправляющие развитие нашей действительности в ту или иную конкретную сторону, поскольку их результат не только будет выпадать из общего настроенного порядка, но он не будет нейтрализован соответствующим выравнивающим процессом противоположных результатов…

А это уже очень интересно, потому что то, что мир существует — это хорошо, но то, что он при этом развивается каким-то своим путем — это очень интересно. Ведь развитие мира должно иметь какие-то причины, и среди этих причин, как мы увидели, могут быть те, которые порождают случайности. Случайности с одной стороны исподволь и незаметно меняют мир в системе допустимых отношений мира (мягкий вариант), а с другой стороны могут придти в мир, переступив через возможности допустимого для этого мира, и вносить в него резкие одноразовые перемены (жесткий вариант). Таким образом, мир не только живет, благодаря случайностям внутри своих процессов, он развивается и меняется также благодаря случайностям. А это главный ответ на наш вопрос «зачем нам это надо». Нам всё это надо, если мы хотим не просто жить в этом мире, а понимать, куда и почему он идет, и что во всём этом для нас, как для участников мировых процессов.

А теперь следующий вывод. Он будет выглядеть так — у нас впереди еще много выводов и не будем торопиться. Нетрудно заметить, что пока мы просто подняли рейтинг случайности в собственных глазах, и посмотрели на ее роль в мире несколько по-иному. На этом надо приостановиться, чтобы разобраться более тщательно — а как случайность может направлять или изменять развитие?

Как мучали Георга Гегеля

В заглавии данной главы автором в слове «мучили» произведена замена корневого гласного — ина — алишь с тем намерением, чтобы именно в получаемой таким образом озвучке лучше всего выразить специфику того издевательства, которое совершается над великим Гегелем. По мнению автора, вот именно такая произвольная замена корневой гласной, когда слово остается тем же самым, но при этом становится совсем не тем, что оно есть, является прекрасной иллюстрацией того, что делают с Гегелем его «последователи».

Хотя, как читатель помнит, мы здесь должны остановиться на вопросах развития и участия в этом развитии случая. А здесь без Гегеля нам никак нельзя. Честное слово, даже неудобно напоминать, что в основе существующих теорий развития лежат системные диалектико-логицистские разработки Георга Гегеля. Категории качества, количества, меры, скачка, законы взаимного перехода количественных и качественных изменений, отрицание отрицания и т. п., все это пошло от Гегеля. Все это хорошо известно, тщательно изучается, любимо преподавателями и вообще всеми теми, кто имеет хоть какое-то отношение к философии. Даже студенты иногда говорят перед экзаменом — «хоть бы теория отрицания отрицания Гегеля попалась!». Здесь нет смысла ее даже кратко излагать, настолько она хорошо известна. Наоборот, здесь имел бы смысл изложить ее максимально развернуто, поскольку при всей своей известности она совершенно остается неизвестной, потому что извращена. Однако у нас не философские прения, и мы остановимся лишь на одном простом тезисе — Гегель не виноват.