Будущее общество

Тем, кто понял, что освобождение возможно только посредством силы, нет, конечно, никакого дела до реформ; с их точки зрения, — будут ли реформы искренни, или вытекут из мотивов личного честолюбия, — работа сторонников парламентарного режима направлена к отвлечению рабочего класса в сторону от настоящего пути, и поэтому необходимо бороться с этим движением.

Всякий раз, когда в споре мы имеем дело с оппонентом, предполагается, что он искренен, и что оспаривается не его убеждение, но выводы, делаемые им из идей, выразителем которых он является, и результаты этих выводов; можно очень неискренно высказывать очень хорошие мысли и наоборот очень искренно высказывать абсурд, поэтому мы должны обсуждать идеи оппонента, а не его искренность.

Так как мы убедились, что легальная агитация не может привести к желанному результату и старались доказать рабочим, что им не стоит терять время на эту игру, то нас обвинили, якобы мы противники временного улучшения положения рабочих и задались целью помешать таковому.

Это тоже не верно. Когда мы доказываем рабочим, что им нечего ждать от сословия, которое их эксплуатирует и что половинчатая реформа — вздор, мы не говорим, что рабочие должны отказываться от полуреформы, раз она им предлагается; мы только оспариваем логику, направленную к тому, чтобы уверить рабочих, что эта полуреформа и есть цель, к которой им должно стремиться, и что она-то, по существу своему, может создать им освобождение.

Мы хотим уберечь их от разочарования и разорвать тот заколдованный круг, по которому они беспрестанно гонятся за какой-то новой реформой.

Если бы было возможно вести кампанию на два фронта, т. е. добиваться реформ и в то же время пропагандировать их нецелесообразность, мы не преминули бы это делать, ибо применение реформ к жизни доставило бы лучшие доказательства непригодности их; но так как одностороннее мышление толпы не могло бы приспособиться к такому образу действий, то мы вынуждены ограничиться только тем, что проповедуем бесцельность реформ, спорим против тех, кто желал бы вовлечь нас в кампанию в пользу таковых, и ждем, пока сами события не принесут с собой доказательств нашей правоты; а это они делают, между прочим, каждый день.

В смысле ускорения распространения истины, было бы вероятно лучше, если бы деление общества было строго определенное т. е. общество делилось бы на два класса: эксплуатирующих и эксплуатируемых; тогда между рабочими и эксплуататорами не стояли бы те промежуточные элементы, которые только мешают им видеть правду и вносят в их ряды замешательство своими бесчисленными аргументациями, и таким образом для человечества сбереглось бы не мало лишне затраченного труда; к сожалению, этого нет и в борьбе которую мы ведем, мы должны считаться лишь с действительностью.

В обществе, как и в природе нет цельного типа: самый сильный яд, принимаемый в малых дозах, служит противоядием; точно также сторонники реформ, хотя и сеют заблуждение, но вместе с тем и содействуют дискредитированию существующего социального строя

Для того, чтобы убедить общество в необходимости новых реформ, нужно констатировать в общественной организации известные ненормальности, которые желательно исправить; восхваляя реформы, нужно критиковать эти ненормальности и указывать на целесообразность реформ в смысле устранения таковых. Таким именно путем в общую массу фактов и аргументов против существующего социального строя внесли свою долю наука и литература.

От столкновения идей возникает эволюционным образом новое течение, еще не совсем, быть может, революционное, но и не носящее уже следов выжидательных тенденций. В области идей большая масса всегда склонна выбрать середину; поэтому партизаны прогресса не должны останавливаться перед опасением, что зайдут слишком далеко, а должны всегда требовать возможно большего, имея в виду, что большинство, само по себе, расположено довольствоваться малым.

Зная свойство толпы низводить идеи до своего уровня, можно было бы даже усумниться в успехе прогресса, если бы прошлое не показало, что насколько толпа инертна в спокойное время, настолько же она нетерпелива во время революции, и что тогда весьма легко незначительному меньшинству личностей, сознательных и решительных, заставить толпу проникнуться самыми широкими идеями, если только она к этому была подготовлена умелой пропагандой.

Последствием непрекращающейся пропаганды явилось еще то, что увлекшиеся идеей индивидуумы пытаются проводить ее в жизнь, в пределах, допускаемых существующими законами. Таким образом некоторые идеи проникают в жизнь, реформируют нравы и подготовляют почву для новых идей. Так, например, не смотря на все презрение к так называемой „свободной любви”, общество признало и уважает некоторые свободные браки, не санкционированные церковью и властями. В данном случае воля лиц, соединяющихся брачными узами, сумела импонировать окружающей среде и заставить ее признать брак действительным, как будто таковой был зарегистрован властями.