Будущее общество

Сколько было издано законов, с целью регламентировать отношения мужчины и женщины, сколько заблуждений и предрассудков старалась поддержать и насадить оффициальная мораль. Но природа их опрокидывала, никогда не подчиняясь их произвольным декретам. Мужчина в качестве хозяина считает возможным охотиться во владениях соседа, это одобряется; даже в самом скромном обществе мужчина, который может похвастаться многочисленными „победами”, считается „молодцом”. Но женщина составляла в силу законов, воспитания, предрассудков и общественного мнения чью-либо „собственность”, и не имеет права отдаваться своим чувствам. Половые сношения составляют для нее запрещенный плод; ей разрешается только связь, санкционированная мэром и священником. Таким образом в акте, в котором участвуют двое, одной достается стыд, а другому слава.

Защитники мужчин говорят, что зло, совершаемое обоими участниками, несравнимо. Адюльтер женщины может-де ввести в семью посторонних детей, которые позднее лишат законных собственников части наследства. Из этой капиталистической истины можно вывести заключение, что приятно причинять убыток соседу, но неприятно испытывать его самому, и здесь капиталистическая мораль высказывается во всем своем блеске.

Женщина-собственность, отдавшись мужчине, наружность которого ее покорила, виновата перед своим хозяином. Развязный самец, подобно кукушке забравшийся в гнездо соседа, доказывает этим свой ум. Так бывает всегда.

Церковь, с своей стороны, предала анафеме тех, кто повиновался больше законам природы, чем правилам моралистов и законников. Теория первородного греха обрушилась всей своей тяжестью на совершение производительного акта.

Не будучи в состоянии предписать полное воздержание, Церковь должна была санкционировать и благословить союз мужчины и женщины, но чтобы регламентировать эти сношения, она стала без пощады преследовать тех, кто отдавался любви без ее согласия. Церемонии, которые первобытные люди добровольно выполняли, чтобы ознаменовать вступление в брачное сожительство, сделались обязательными в религии и оттуда перешли в свод гражданских законов, унаследовавший большую часть прерогатив Церкви.

После запрещения любить без дозволения священника, было запрещено любить без дозволения мэра. Общественное мнение, поддерживаемое в невежестве священником и законодателем, презирало тех, кто находил, что любовь не нуждается ни в чьем разрешении. Но всегда, вследствие идеи собственности, осуждение падало на женщину; мужчину осуждали только тогда, когда он относился к такому союзу серьезно и обращался с своей любовницей, как с законной женой.

Но ложный стыд, также как все наказания, изобретенные против тех, кто практиковал свободную любовь, привел к одному: люди сделались плутами, лжецами и лицемерами, не став ни более целомудренными, ни более воздержанными. Противодействуя природе, ее извращают, вместо того, чтобы укротить. То, что происходит в нашем, так называемом, цивилизованном обществе, вполне доказывает это.

В нем ложная стыдливость доведена до крайности; и следствием явились адюльтер, проституция и разврат, а законный брак превратился в своего рода сводничество. Детоубийства доказывают, что позор, падающий на девушку, которая отдается любви, никому не мешает пользоваться ею при случае, но последствия доводят ее до преступления из-за того, чтобы скрыть так называемое падение.

Впрочем, в настоящее время ригоризм в обществе понемногу исчезает, а о религии даже перестали говорить. За исключением какой-нибудь простушки, желающей показать подвенечный наряд, да наследника, желающего приобрести благосклонность у своих богатых, несколько отсталых, родственников, мало кто испытывает потребность становиться на колени перед господином, надевающим маскарадный костюм не только в дни карнавала. Что же касается гражданской санкции, то если бы произвести подсчет среди населения наших больших городов, оказалось бы, что все браки записаны в мэрии, но три четверти из них порвали без всяких формальностей законные связи и заключили новые, никем оффициально не освященные, и что брачные пары составлены не так, как они записаны в мэрии: конечно, остались, например, господин и госпожа А., господин и госпожа В., но госпожа, известная соседям, как госпожа А., в мэрии считается госпожей X., и госпожа В. является легально госпожей Z.

Это явление сделалось всеобщим, так что буржуа, как бы ни были против, а вынуждены были включить развод в свой кодекс. В наши дни человек, желающий вступить в свободный брачный союз, без оффициальной санкции для такового, может это сделать, не теряя уважения окружающей среды.