Будущее: рассекречено

Изменение мировой резервной валюты может произойти быстрее, чем принято считать. Так, в конце 1914 г. доллар не играл ровным счетом никакой международной роли. Мировым банкиром был Лондон, хотя американская экономика уже тогда была в два раза больше британской. США не хватало рыночной инфраструктуры, необходимой для того, чтобы доллар начал играть международную роль. Ситуация изменилась в 1914 г. с созданием Федеральной резервной системы. Поставив цель сделать Пекин и Шанхай мировыми финансовыми центрами к 2020 г., китайцы попытаются рано или поздно сделать юань мировой валютой{205}.

Сроки наступления финансовой многополярности также зависят от того, какие действия будет предпринимать США у себя. Во время политических бурь 2013 г., гремевших вокруг решения Конгресса поднять потолок госдолга США, были широко распространены опасения, что американское правительство рискует статусом доллара. Но не все потеряли уверенность в долларе, и пока китайский юань не стал конвертируемым, а выход Европы из кризиса откладывается, у инвесторов остается не так много вариантов, куда вложить деньги. Хотя американские банки стали причиной Великой рецессии 2008 г., облигации Минфина США и прочие ценные бумаги кажутся надежной гаванью. И все же стоит где-то появиться альтернативным вариантам, США придется заплатить более высокую цену за политические проступки.

Внепартийное бюджетное управление Конгресса прогнозирует, что долг США к 2038 г. достигнет 100 % от ВВП страны, если не будут приняты меры – либо снижение бюджетных выплат и расходов на здравоохранение, либо повышение налоговых сборов{206}. Если мы не изменим ситуации с бюджетом, инвесторы и покупатели гособлигаций наверняка начнут волноваться. Будут повышаться процентные ставки, что усугубит проблемы снижения дефицита и задолженности. Этот сценарий – страшный сон, которого нужно избежать. Еще страшнее становится оттого, что никто не знает, в какой именно момент нервы инвесторов сдадут. И, возможно, тогда уже нельзя будет собрать Шалтая-Болтая, существенно не навредив нашему стилю жизни или положению в мире. Есть еще один сценарий, о котором нужно помнить: такой, который, будь мы сейчас в начале XX в., казался бы нам очевидным. Как соперничество между Британией, сверхдержавой того времени, и набирающей силу Германией стало пусковым механизмом Первой мировой войны, воевать суждено США и Китаю. Многие китайцы уверены: хотя созданный Америкой либеральный международный порядок позволил Китаю подняться, США перекроют ему кислород и не позволят стать равным. Некоторые политические мыслители опасаются, что США и Китай преодолевают сложные переломные моменты, напряженность увеличится и приведет к конфликту. Согласно их подсчетам, мощь Китая все еще растет, хотя темпы и замедляются. Это особенно заметно по снижению показателей экономического роста. По западным меркам они все еще высоки, 7–8 %, но по сравнению с прошлыми десятилетиями наметился спад.

Если прошлый период наращивания мощи привел к уверенности, то ускорение спада может привести к обратной тенденции и вызвать страх. Вместо того чтобы с головой уйти в экономический рост, Китай может стать более самоуверенным и начать искать признания своей силы. Многие наблюдатели были озадачены агрессией Китая по отношению к соседям, противоречащей главной идее, которую проповедовал Дэн Сяопин в своем знаменитом заявлении в 1990 г.: «Мы должны оставаться в тени и выжидать»{207}.

США тоже переживают переломный момент, им сейчас непросто восстановиться после недавней рецессии в дополнение к неудачам в Ираке и Афганистане. Некоторые комментаторы опасаются, что заявленный в 2011 г. администрацией Обамы поворот к Азии может запустить механизм еще большего наращивания напряженности.

Мое мнение таково: мы еще и близко не подошли к точке невозврата. С момента поворота администрация Обамы в июне 2013 г. провела с председателем Си Цзиньпином Саннилендский саммит, на котором оба президента договорились о строительстве «нового типа взаимоотношений мировых держав»{208}.

Профессор Йельского университета Пол Кеннеди, один из ведущих экспертов по соперничеству мировых держав перед Первой мировой, написал в New York Times статью, в которой сравнил сегодняшнюю обстановку на мировой арене с 1914 г.: «Все (нынешние) мировые державы эгоистичны, зашорены, их правительства в основном интересует, только как им протянуть еще пару лет. Но возмутителей спокойствия среди них нет… Они все заинтересованы в сохранении статус-кво, поскольку не знают, какие негативные последствия может иметь изменение мирового порядка»{209}. Путин подошел очень близко к попытке изменить статус-кво, однако в мае 2014 г. он, казалось, все лучше осознавал экономические последствия полного разрыва с США и Европой.