Будущее России

Она попала на эту работу случайно, почти. В молодости была подружкой бандита. Но полицейская операция оставила её без парня, и без друзей. А она легко отделалась. Попала в больницу с аппендицитом. Вышла из больницы уже в никуда. Без денег, без друзей, родители далеко. Устроилась в магазин, там же жила. Сменила много мест работы, пока не попала на стройку. Сначала поваром, потом кладовщиком, учётчиком. Строили много, заново перестраивая целые микрорайоны. Но ей всегда казалось, что за ней следят, что прошлое не отпускает её. В личной жизни всё было нормально. Двое мужей, двое детей, социальная поддержка по линии работодателя. Сейчас дети взрослые, работают, приезжают с внуками, чаще летом и на дачу. По линии работы получила квартиру, в рассрочку. Вышла на пенсию. И только тогда прошлое вернулось к ней. Она возвращалась из магазина. Около дома заметила машину. В принципе, неприметная, обычная легковушка. Около неё стояли двое мужчин, явно спортсмены, и девушка лет 30-и. На капоте машины стоял пакет из продуктового магазина. Вроде ничего, но она знала номера всех машин этого двора. Эта была чужая. Её окрикнули почти у двери. Подошла та девушка.

— Привет, «Косичка». — сказала она.

«Косичка» — её кличка в банде «Куколки». Но банда была уничтожена, пока она лежала в больнице.

— Извините, а вы меня откуда знаете? — сказала она тоном более старшего человека, обращающегося к зарвавшейся молодёжи.

— Я взяла «Корону Кубани». Ты ещё помнишь её вкус?

«Корона Кубани», её любимое вино. В те времена ещё и единственное. Сейчас это элитное вино, бутылка которого стоит, как её пенсия. Но откуда эта девочка всё знает. Она присмотрелась в черты лица.

— «Куколка»?

— Да, это я. Не смотри на внешний вид. У меня свои тайны. Пройдём к тебе, или так, на ходу?

— Проходи, проходи. Посидим, поговорим.

Они прошли к ней в квартиру. Она быстро сделала нарезку, салатик. Сели за стол. Налили, выпили. Она начала рассказывать, как жила, но подружка её оборвала.

— Я всё знаю. Знаю даже интимные подробности твоей жизни. Твои мужики весьма болтливы.

— А развод?

— Когда мужчине предлагают выбор между разводом с интересами жены и окончанием личной жизни, а под этой личной жизнью уже находится нож, выбор не велик.

— Мне пришлось много работать.

— Всё знаю. Начинала ты не у меня, но на пенсию ушла из моей конторы.

— Но там руководит Мария Пупхен? Боже! Это ты!?

— На немецкий манер.

— А кварталы?

— Совместный проект. Я одна даже сейчас не потяну квартал.

Они сидели. «Куколка» рассказала ей много чего. Как отбивались от облавы, как ушли по канализации, как вернулись в новом качестве, подмяли под себя город, регион, страну. Она поняла, что за камни лежат в каждом из внутренних парков микрорайонов. Это памятники бойцам её подружки, погибшим во время полицейской облавы. Но она знала, что не всё. Не в правилах «Куколки» было всё рассказывать, но в её правилах всё знать. А к ней она зашла по делу. В квартал нужен был «смотрящий». Официальная должность — представитель жителей. Небольшая зарплата, много нервотрёпки, но это сначала. Да и той надо проверять работу своих подразделений. Да, коммунальные службы тоже под ней, «Куколкой». «Куколка» ушла, а через неделю жители квартала на общем собрании выбрали её своим представителем. Теперь все жалобы жителей проходят через неё.

Приехали грузовики за результатом переработки продуктов газации. Готовый полимер, в виде гранул, разгрузили из накопителей. Процесс полностью автоматизирован. Гранулы превратят в полимерные изделия, продадут в магазине, и жители их снова выбросят как отходы. Цикл замкнётся. А результат — чистые и ухоженные улицы и дворы, чистый воздух, с запахом травы и листьев, но это с весны по осень. Любой мусор убирается в новую систему канализации. Не важно, что это: бумага, листья и ветки, бутылки, провода. Конечно, можно стекло и металлы сдать в специальные пункты приёма, и получить за это деньги. Но это заработок детворы и деклассированных элементов. За ними она тоже следит, работа такая, и если надо, вызовет специальную полицию.

Медсестра.

— Светлана Георгиевна, вы не заняты.

К ней в кабинет заглянула молодая сотрудница, ещё вчера интерн, теперь уже врач.

— Проходи, Катюша. В чём дело?

— Вот, пациентка.

Она взяла планшет, стала читать.

— Состояние стабильное, роста опухоли нет. Даже несколько уменьшилась. Но уплотнилась. Рост остановлен, и что?

— По методике она должна была уже рассосаться. А так, второй курс, а прогресса нет.

— На хирургию, удалять. Опухоль чётко ограничена.

— Она беременна.

— А что давали? Общий курс 17-8-5. Стандартно. И безопасно. И что думаешь?

— Базовый курс 17.

— А беременность?

— Именно поэтому я пришла к вам. Если я правильно помню, шанс выкидыша 1/3.

— В данном случае 35–40 %. Направите на акушерство, там восстановят.

— Её возраст. И они 12 лет лечились от бесплодия.

— Где? Частная клиника. Ясно. Лечились у «доярок». Пойдёмте, я с ней оговорю сама.