Будущее России после Covid-19

Конкуренция карантинов

Глобальность пандемии проявляется не только в географии распространения заболевания, но и во внимании СМИ к мировой динамике заболеваемости и карантинным мерам, принимаемым в других странах. В то время как почти вся Европа приняла примерно одинаковый комплекс жестких мер по ограничению социальной жизни, две страны континента – Швеция и Беларусь – отличаются необычно мягким карантинным режимом. Политические основания для такого решения почти диаметрально противоположны: в первом случае это традиционный либерализм, полагающийся на силу общественного действия, во втором – авторитарное решение, вполне соответствующее общей риторике президента Лукашенко, неустанно подчеркивающей «особость» и исключительность данной страны. В Беларуси был даже проведен традиционный массовый апрельский субботник, в котором участвовало около 2 миллионов человек.

«Диссидентство» двух стран горячо приветствуется сторонниками различных теорий заговора. Однако динамика заболеваемости в обоих случаях заметно отличалась от соседей, принимавших жесткие карантинные меры. По состоянию на 3 мая в Беларуси было 1600 заболевших и 10 умерших на миллион человек, существенно больше, чем в соседних России (923 и 9), Литве (518 и 17), Польше (353 и 18) и Украине (272 и 7). В Швеции было 2100 заболевших и 264 умерших, больше, чем в Дании (1624 и 82), Норвегии (1140 и 39) и Финляндии (934 и 40). Сторонники мягкого режима указывают на то, что цифры Швеции и Беларуси все же ниже, чем во многих странах с жестким карантином: Франции (2580 и 379), Великобритании (2685 и 414), Италии (3462 и 475) или Испании (5252 и 537)[12]. Провести полноценное статистическое сравнение и оценить правильность решения о мягком карантине можно будет лишь после завершения эпидемии. Важным компонентом анализа будет динамика экономики во время и после эпидемии. Однако власти Швеции в начале июня признали свою тактику борьбы с пандемией ошибочной[13]. Разумеется, подобного признания трудно ожидать от властей Беларуси.

Урок, который мы можем вынести из ограниченного количества исторических аналогий: пост-пандемическое экономическое будущее не «задано» жестким образом, оно будет определяться действиями правительств, общества, корпораций и предпринимателей; маятник может качнуться как в одну, так и в другую сторону. Сейчас разброс оценок сценариев развития экономической ситуации весьма велик[14]. Оптимистический сценарий предполагает сокращение мирового экономического роста в 2020 г. на 0,5 процентных пункта (с 2,9 % до 2,4 %), компенсированные ускорением в 2021 г. (см. диагр. 6). Пессимистические оценки предполагают существенное падение глобального ВВП в 2020 г. – до -2,8 %[15], с последующим переходом в новую «Великую депрессию»[16].

Диаграмма 6. Оптимистический сценарий воздействия пандемии на глобальную экономику.