Будущее уже началось: Что ждет каждого из нас в XXI веке?

Когда в спектре нашего неба преобладают мрачные серые тона, которые «наносят» полные танкеры, отчаянно дымящие в пробках автомобили, горящие нефтяные скважины, а вертолеты в камуфляже парят над распространяющимся беспорядком, – самое время рассмотреть более оптимистичный сценарий. Предположим, что мы совершим скачок.

Все проходит, но конец эпохи совершенно не является синонимом ее краха. Когда «Школьник» становится или «Любовником», или «Солдатом», или «Судьей», появляется повод отпраздновать это. Что же произойдет с нашей belle epoque, если мы действительно добьемся того, чего хотим?

* * *

Получить то, чего хочешь, – серьезное испытание. Это меняет гораздо больше, чем неудача. В отличие от поражения, которое остается в прошлом, успех обязательно изменит вас, принеся совершенно новые обстоятельства и полный комплект новых мотивов.

Если можно в одном слове выразить тайные надежды и самые сильные, страстные желания belle epoque, этим словом будет постчеловек. Постчеловек – заоблачная мечта нашей эпохи, которую она лелеет в своем горячем сердце. Постчеловек – единственная искренняя версия технологического возвышения belle epoque.

Что же такое «технологическое возвышение» и почему мы с таким придыханием говорим о нем? Почему мы так боготворим эту так глупо названную вещь? Технологическое возвышение – это проекция духовной потребности в трансцендентальном на технические достижения человечества. Возвышенное вызывает удивление и благоговейный ужас. Оно совершает прорыв в повседневности. Возвышенное – это поистине революционное действо, поднимающее человеческий дух до вершин неограниченного воображения. Самый соблазнительный и заманчивый способ иметь дело с технологией заключается в том, чтобы представить ее чем-то оторванным от нормальной повседневной жизни.

Корни технологического возвышения можно проследить еще в Европе XIX века, в неожиданном прорыве готических соборов, по-театральному зрелищных, конкурирующих друг с другом и выдержанных в хайтековском духе. С тех пор западная цивилизация, как только у нее появляется шанс, лакирует технологические инновации духовным трансцендентализмом. Печать становится Проповедью Слова Божьего. Электричество – Жизненной Силой. Пар – самой Энергией. Телеграф уничтожает Время. Авиация становится «распахнувшимися над миром крыльями». Автомобили становятся Покорителями дорог. Галлюциногены – Просветлением. Распад урана – Ядерным Армагеддоном. Ракеты – Завоевателями Звезд. Это стандартный метод, с помощью которого западное общество рекламирует перемены, называемые им прогрессом.

Технологическое возвышение не просто иллюзорная потребность романтизировать машины. Любая принципиально новая технология действительно обладает какими-то фантастическими трансцендентальными возможностями. Например, полет, без всякого сомнения, удивительное достижение, изменившее мир. Последовавший в результате прогресс – путь от золотых медалей и всенародной славы Чарльза Линдберга[51] в 1927 году до скучающих и зевающих пассажиров в парижском аэропорту Орли, которым до смерти надоели реактивные двигатели, – не разочарование и не освобождение от иллюзий. Это привычка, своего рода проба, поставленная на успехе.

Возвышенное похоже на удивление. Это одна из присущих человеку эмоций, но наше сознание устроено так, что чувство это крайне недолговечно. Если бы все вокруг нас было возвышенным, мы бы попросту застыли на месте с отвисшими челюстями, не способные думать, не способные есть, не способные жить. Человек, не способный удивляться, духовно мертв, но это чувство, пожалуй, относится к тому, что выходит за пределы человеческой шкалы понимания, как геологические периоды времени или физические масштабы галактик. Если вас поразит наповал какая-нибудь техноштуковина, изготовленная живущим по соседству парнем, вы ничего не выиграете – лишь опустошите собственные карманы.

Наша belle epoque, подобно большинству эпох западной цивилизации, обожествляет технологию, но, так как население в общей массе теперь технологически подкованное, мы стали здесь гораздо более пресыщенным, чем прежде. Вооружившись новой идеей о постчеловеке, мы, наконец, бросим все технические новинки на решение основной проблемы – модификации самих себя. Вместо того чтобы наивно надеяться, что машина заменит нам крылья, мы поставим цель изменить самого человека.

Это не пустая мечта. Это вполне достижимо. Существует почти бесконечное число технических способов трансформации человека. Мы можем начать с нашего кровного родства с микроскопическим миром и двигаться вверх по всем ступеням. Генетические методы. Изменения на уровне митохондрий, тканей, костей, нервов; через кровь, лимфу и гормоны. Через наши чувства, через наши нейроны. Мы большие, физические, многоклеточные организмы, и каждый аспект нашего бытия предлагает широчайшие возможности научных, технических и индустриальных изменений.