Будущее уже началось: Что ждет каждого из нас в XXI веке?

Проблемы торговли стоят в процессе глобализации на первом и самом важном месте, потому что это самая простая его часть. Громадный прогресс был достигнут благодаря переговорам о поставке товаров и услуг через национальные границы. Новый мировой порядок – очень материалистический режим, и самая важная вещь в нем – транспортировка грузов. Многие находят подобную ситуацию политически недальновидной, интеллектуально не продуктивной, создающей возможности для коммерческой эксплуатации и оскорбляющей мораль. Но проанализировать ситуацию не значит предложить решение проблемы. Пока не существует ни одной разумной альтернативы, ни одной рабочей модели глобального развития по другому пути. Нет даже идей по поводу ее создания.

Биполярное противостояние государственного контроля и государственного капитализма закончилось вместе с холодной войной. Сейчас нет подобного соперничества идей. Осталась лишь разница между функциональностью и дисфункциональностью, между Технократом и Эксцентриком. Либо вы участвуете в соревнованиях на глобальном рынке, либо нет. Некоторые страны продвигаются быстро, некоторые – весьма неохотно, но дорога у всех одна. Падение или отказ от участия в соревнованиях – и твоя судьба уже решена. Это сточная канава. Район с красными фонарями. Это выгребная яма Нового мирового беспорядка, которую мы посетили в четвертой сцене. Это обширное царство париев и наркотеррора военных вождей.

Политические идеи не важны, в отличие от правительств. Каждый, кто выйдет за дверь отеля в развивающейся стране, убедится, как много значат правительства. Контрасты пейзажа нашей планеты прекрасно видны из иллюминатора самолета, когда смотришь на линии границ между странами. Здесь у правительств еще уйма работы. На нашей планете ее непочатый край. Но не идеологической. Она заключается в четкости исполнения, функциональности и возврате капиталовложений.

Технократы доминируют, но не потому, что нашли Единственный Истинный Путь, являющийся кульминацией истории, а потому, что поддерживают технические изобретения. Они готовы отказаться от нравственной уверенности предыдущих столетий и радикальным образом подвергнуть население постиндустриальной нестабильности. Они доминируют, несмотря на конкуренцию, потому что готовы быстро изменять средства производства и расширять возможности. Технократы не боятся риска: отравляющего эффекта телевизионной сети, транспортных пробок, ядерного оружия и генетически модифицированной пищи, господства монокультуры, краха доткомов, коровьего бешенства в гамбургерах и вируса СПИДа в хранилищах донорской крови. Они терпят эту изнанку, так как лицевая сторона приносит уйму денег, а те, кто думают по-другому, отнюдь не преуспевают. Это того стоит.

Новый мировой беспорядок – место полного краха. Живущие там несчастные безнадежно отчаянны, но даже риск не принесет им процветания – их режимы слишком нестабильны, чтобы поддерживать какое-либо развитие и научные разработки. Так что эти районы превратились во всемирные трущобы, глобальный бордель и опиумный приют, зарабатывающий свои деньги на пороках.

Жестокие авторитарные режимы – масштабные эксперименты в дисфункциональных государственных моделях – вышли из моды. Они могут устраивать грандиозные спектакли в открытом космосе, запуская спутники наблюдения, но не способны к введению инноваций в повседневную жизнь. Пронырливое капиталистическое «созидательное разрушение» обогнало перманентную революцию. В местах, где создаются инновации, – скучные, расчетливые, сухие функциональные правительства.

Когда-то, давным-давно, технократов было мало. До Второй мировой войны правительства не проявляли особого желания поддерживать научно-технические исследования. На длинноволосых и яйцеголовых надо слишком много потратить: одевать их и кормить. Их абстрактная продукция представляла для политиков весьма сомнительную ценность. Потом появились радары и «Манхэттенский проект». Так началась холодная война.

Оглушительный успех «Манхэттенского проекта» Ванневера Буша сделал США первой ядерной супердержавой. Это создало новое и отчетливое взаимопонимание между Вашингтоном и технократией. Во время развернувшейся впоследствии войны Ванневер Буш создал Национальный научный фонд. Делом последнего стало собственно развитие национальной науки.

Американские ученые должны были получать средства из бюджетных фондов и обеспечивать Америке превосходство во всех областях высоких технологий. Превосходство не только в ядерной физике, но и во всех остальных отраслях, указанных налогоплательщиками. Американской науке предписывалось исследовать «бесконечные границы» нового знания, в то время как правительство платило по счетам. Блестящий план социальных реформ небывалых масштабов. Как и бомба, он начался с оторванной от жизни мечты кучки интеллектуалов. Но он и сработал, как бомба. Он все изменил.