Будущее уже началось: Что ждет каждого из нас в XXI веке?

Весь мир – театр.
В нем женщины, мужчины – все актеры.
У них свои есть выходы, уходы.
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки…
Потом плаксивый школьник, с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, –
Так он играет роль. Шестой же возраст –
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса – кошель.
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта… А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы –
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

«Как вам это понравится», акт 2, сцена 7

Это и есть будущее, каким его можно почувствовать и понять посредством человеческого опыта.

При создании этой книги я руководствовался желанием описать новые явления XXI века, которые родились именно в эту эпоху и которых не было в предыдущих столетиях. В этом веке появилось семь противоречий, движущих сил, возможностей, принципиально отличающих его от прошлого. И далее я попытаюсь представить все это в виде театральных сцен.

Сцена первая, «Младенец», касается генетики, репродукции и микробиологии. В сцене второй, «Школьник», речь пойдет об информационных сетях и новых парадигмах школьного образования. Сцена третья, «Любовник», была навеяна темами и мотивами «Пигмалиона» – она посвящена постиндустриальному дизайну и нашей привязанности к собственным творениям. Сцена четвертая, «Солдат», – это военная история о разрастающемся Новом мировом беспорядке, величайшей угрозе международной безопасности в новом веке. Сцена пятая, «Судья», посвящена прессе и политике. Сцена шестая, «Панталоне», – пособие для изучения информационной экономики XXI века. Сцена седьмая, «Полузабытье», рассказывает о борьбе со смертью и технологическом наступлении на наши ограниченные физические возможности.

Годы, которые наступят, – не просто плод нашего воображения. Это реальная история, которая еще не воплотилась в жизнь. В эти грядущие годы люди, как и прежде, будут рождаться, взрослеть, бороться, решая собственные проблемы, персонифицируя эти годы и вбирая их в свою плоть.

Будущее будет прожито.

Сцена первая Младенец

Семь действий в пьесе той.

Сперва младенец,

Ревущий горько на руках у мамки…

Младенец олицетворяет собою будущее. Вы помещаете своих детей в историю. Вы – их прошлое.

Футурологи любят изучать рост населения и демографические тенденции, из которых можно сделать глубокомысленный вывод: у людей бывают дети. Ребенок – это не математическая абстракция, а громкий вопль, адресованный будущему. Будущее сегодня, рожденное голым.

Родильный дом – место первых надежд и страхов. Сцена, где развивается остросюжетная драма, полная риска и страданий. На свете немного столь обычных вещей, как роды, но, когда речь идет о собственном ребенке, футурологу трудно найти утешение в статистике. А вдруг ребенок умрет? А вдруг умрет его мать? А вдруг ребенок родится уродом и впереди ждут годы мучений? Время идет, все новые и новые дети приходят в мир, и этот процесс не остановить никакому рациональному анализу. Люди должны оставить после себя продолжение – они и сами являются чьим-то продолжением.