Будущее в наших руках

— Мне шестнадцать лет, — сухо произнесла Люси. — И я встречаю мальчиков каждый день, мистер Ньюман. Я учусь в общей школе.

— Довольно сомнительное преимущество. — Энтони посмотрел на Джессику, и она почувствовала, что краснеет. — По крайней мере с точки зрения родителей.

— Боюсь, не было выбора…

— В любом случае, почему бы вам не присоединиться? Если, конечно, вы никого не ждете?

— Нет, мы не можем! — быстро ответила Люси.

— С удовольствием. — Джессика неопределенно посмотрела вокруг. — Они не будут возражать?..

— С какой стати они должны возражать? — Энтони встал и придвинул ей стул, затем подозвал официанта и сообщил ему о перемещении.

Даже в этом он проявил себя как властный человек: в его голосе звучали командные нотки, замеченные ею еще несколько дней назад, — поведение начальника, которое предполагало, что никаких споров не будет.

Они пересели. Бедная Люси была так обескуражена обстановкой, что Джессике даже стало ее жаль.

Бывает ли смущение более острое, чем смущение подростка?

Джессика с нежностью взглянула на дочь, которая, глядя на пустой стакан, неловко пыталась завязать беседу с Марком, и внезапно почувствовала себя эдакой почтенной дамой.

Стареющей, старомодной матроной, в цветастом платье, встревоженной присутствием мужчины, чей интерес к ней едва ли был чем-то большим, чем просто вежливость.

Она обожала свою девочку, но куда, черт возьми, подевалась ее собственная многообещающая молодость?

Она почувствовала, что на минуту как бы заглянула в свое будущее, а в следующий миг оглянулась на свое прошлое. Между ними лежали нелегкие заботы, связанные с воспитанием ребенка; слишком мало времени было, чтобы что-то планировать, так же как и теперь на то, чтобы оглянуться назад.

Она взглянула из-под ресниц на Энтони, который очень мило старался расшевелить Люси, и почувствовала внезапную вспышку обиды. До сих пор она была более или менее счастлива. По какой-то причине он заставил ее задуматься о своей жизни, и не столько о жизни, сколько об ограничениях в ней. Причем даже не в смысле денег… Задуматься о том, что она могла бы иметь, и чего не имела. Джессика с раздражением поняла, что он заставил ее почувствовать себя постаревшей скучной наседкой. Одной из тех дам, с которой он мог бы стоять и вежливо разговаривать на школьном собрании, чтобы потом убежать со вздохом облегчения обратно в свой мир шикарно одетых женщин, у которых есть время и деньги, чтобы холить и баловать себя.

Беседа перешла к школьной теме.

— Школа — это смертельная скука, — уверяла Люси, принимаясь за еду с энтузиазмом человека, который голодал несколько недель. — Одно и то же каждый день. Я удивляюсь, почему некоторые учителя не лопаются от одной только скуки.

— Помню, что чувствовал то же самое, когда был в твоем возрасте, — сознался Энтони, пытаясь не улыбнуться. Он взглянул на Джессику, и они обменялись короткими взглядами, полными родительского понимания.

— Правда? — Люси оторвалась от еды на мгновение, чтобы одарить его скептическим взглядом.

— Дальше будет интереснее, — сказал ей Марк.

— Что-то мне не верится, — пробурчала Люси еле слышно. — Я и так уже сыта школой по горло. Бог знает, смогу ли я выдержать еще два года.

— Давай не будем обсуждать это здесь, — резко прервала ее Джессика.

— Почему бы и нет? Хоть какое-то разнообразие после постоянного обсуждения этого вопроса дома. К тому же Марк со мной согласен, правда, Марк? Мы, между прочим, считаем, что дисциплина совсем не обязательно лучший способ обучения. Не дает свободы творчеству.

— Это звучит очень знакомо. — Энтони бросил на сына мрачный взгляд, который в свою очередь посмотрел на отца точно так же.

Джессика мысленно спросила себя, какой черт дернул ее встретиться с Энтони Ньюманом. Идея оказалась не самой лучшей. После того холодного приема, который оказал ей поначалу Энтони, теперь они сидели в одном из самых дорогих ресторанов Лондона и занимались тем, что продолжали вести войну с собственными детьми. Могли бы пойти в какую-нибудь закусочную, никто бы разницы не заметил.

Люси съела все, что было у нее в тарелке, до последней крошки и теперь сидела, подперев голову руками, и, казалось, получала удовольствие от взаимного обмена любезностями. Бог знает, подумала Джессика, какого благотворного эффекта можно ожидать от этого вечера.

— Ты не понимаешь, отец, — говорил Марк вымученным голосом. — Ты провел всю свою жизнь в офисе и думаешь, что это единственный способ быть полезным обществу.

— Ты говоришь абсолютную чепуху, — ответил Энтони слегка раздраженно. — Впрочем, как всегда.

— Все, с чем ты не согласен, ты считаешь абсолютной чепухой.

О Боже, подумала Джессика, интересно, нельзя ли извиниться и провести следующий час в дамском туалете. Еще минута, и они подерутся.

— Мы здесь не для того, чтобы спорить. — Энтони откинулся в кресле, сделал глоток вина и сердечно улыбнулся Джессике, которая в ответ удивленно подняла брови, озадаченная этой внезапной переменой. — Скажите мне, чем вы занимаетесь, Джессика. — Он смотрел на нее с вежливым интересом, ожидая ответа.

— Мама работает на группу адвокатов.