Будущее в тебе

Второй был гораздо серьёзней, он полностью подчинялся методике, по которой учились красноармейцы моей роты в Финскую войну. Дополнительно в эту методику была введена обкатка бойцов танками. Царь и бог на втором этапе был, несмотря на своё невысокое звание, лейтенант Курочкин. Пехота обучалась две недели. Будущие артиллеристы – одну, они после завершения интенсивной пехотной подготовки продолжали обучение военной специальности на своей батарее.

Третий этап – стандартная военная подготовка в части, куда красноармеец был приписан. Курировал этот этап мой заместитель майор Осипов. Как опытный артиллерист, он занимался в основном профильными подразделениями. Контролем и оказанием помощи в формировании стрелковых рот при каждом дивизионе сорокапяток занимался капитан Сомов.

Весь этот многоэтапный процесс обучения и превращения бригады в монолитное образование шёл при непосредственном участии политорганов. Например, с прибывшим в бригаду 4 мая моим старым другом Шапиро я смог посидеть и поговорить по душам только в день его появления. Потом батальонный комиссар буквально дневал и ночевал в подразделениях бригады, и не только в частях полка, где теперь он был комиссаром. Старый, ещё польской постройки военный городок, где формировалась бригада, после 5 мая стал напоминать растревоженный муравейник. И это несмотря на то, что 5 июня подразделения начали покидать это место. Согласно разработанному мной и Пителиным плану шло постепенное рассредоточение бригады. Создавались узлы обороны вдоль автомобильной трассы Белосток-Слоним. А наиболее сильные оборонительные позиции должны были быть вдоль автодороги Пружаны-Ружаны-Слоним и Береза-Ивацевичи-Барановичи. Именно по этим трассам в моей реальности наступали танки Гудериана. Именно они поставили точку в судьбе советских войск, дислоцированных в Белостокском выступе.

Штаб бригады перебрался в полевой лагерь недалеко от городка Зельва 14 июня. Из всей бригады в Михалово-городке остался только дивизион 85-мм зенитных пушек и шесть 12,7-мм пулемётов ДШК. Они должны были организовать радушный приём немецким бомбардировщикам.

Несмотря на постоянные накрутки вышестоящего командования о недопущении ответных действий по предотвращению провокаций со стороны Германии, а также вышедшему 13 июня официальному заявлению ТАСС, я всем своим зенитчикам отдал приказ – при налёте немецкой авиации немедленно открывать огонь на поражение. Вообще, взаимоотношения с командованием складывались непросто. Уж очень много негативной информации исходило из моей бригады. Как мог, я отбивался от нападок начальства. Вернее, делал это не я, а мой комиссар. Мы с Пителиным смогли убедить в правильности наших действий этого умного и душевного человека. Правда, после того, как он полностью встал на нашу сторону, старшему батальонному комиссару пришлось по два раза в неделю выезжать в Минск, чтобы доказывать, что дела в 7-й ПТАБР обстоят хорошо, а жалобы – просто козни недоброжелателей.

Слава богу, что бригада была непосредственно подчинена округу. Если бы мы, подобно 6-й ПТАБР, подчинялись штабу армии, нас бы просто замучили проверками. А так как штаб округа был далеко, комиссии появились у нас всего два раза. Одна была плановая, прибыла 4 июня с проверкой, как выполняется Постановление о формировании бригады. По-моему, члены комиссии были шокированы степенью боеспособности бригады. Никто из них не ожидал увидеть подразделение, мало уступающее старым кадровым частям, к тому же полностью оснащённое вооружением и техникой. Например, по сравнению с 6-й ПТАБР, проверенной перед нами, мы выглядели на несколько порядков лучше.

У наших не очень отдалённых соседей оснащённость вооружением и техникой не превышала двадцати процентов, а уж про выучку личного состава и говорить не приходилось. Правда, эта выучка давалась нам очень нелегко. Все нормы травматизма и смертности превосходили средние по округу в несколько раз. Окружной базовый госпиталь был в основном заполнен пациентами, поступившими из моей бригады. Как передавали свидетели, начальник госпиталя иначе как «мясником» меня не называл. Вот именно по таким фактам, как травматизм, дезертирство, самострелы, и прибыла вторая проверка. Но после того, как они посмотрели на процесс обучения одной из групп красноармейцев, все вопросы были сняты. Я специально показал им нашу группу так называемого «отстоя», выдав её за группу обычных призывников, поступивших две недели назад.