Будущее вещей

В 1970–1980-х гг. различные подслушивающие и подглядывающие устройства, как реальные, так и вымышленные, были ходовым товаром культуры шпионажа. Ребенком я читал и перечитывал романы Яна Флеминга о Джеймсе Бонде — «Казино “Рояль”», «Лунный гонщик», «Бриллианты вечны» и «На секретной службе Ее Величества». Меня завораживали машины и устройства, которыми пользовался Бонд — нередко для сбора информации, которую кто-то хотел держать в тайне. В «Осьминожке» агент 007 дарит злодею по имени Камал Хан одно из легендарный яиц Фаберже, в которое встроен микрофон с передатчиком. При их помощи Бонду удается подслушать коварные планы Хана.

Увлечение разнообразными способами извлечения информации продолжается и в наше время. Сюжеты почти всех фильмов о противоборстве шпионов, будь то «Миссия невыполнима» или фильмов о Борне, да и все бесчисленные сериалы про правоохранителей, кино про гангстеров или из недавнего — террористических драм вроде «Чужого среди своих» неизбежно включают в себя установку «жучков» в офисах и квартирах с целью прослушивания чужих разговоров. Спрятаться негде. Даже когда персонажи пытаются затеряться в толпе, в парках Нью-Йорка или Вашингтона, за ними неизбежно следует микроавтобус с параболической антенной или присматривает с ближайшей крыши некто, вооруженный сверхчувствительным микрофоном. Это стремление знать все обо всем дотягивается даже до мира спорта. Какой-нибудь звуковик с параболическим микрофоном на длинном шесте нет-нет да и выловит выкрики футболистов на поле или крепкое словцо, слетевшее с губ теннисиста, когда легкий, казалось бы, мяч вдруг оказывается в сетке.

Культура публичности

При всей популярности темы «прослушки» в поп-культуре (сколько персонажей еще погибнет, прежде чем понять, что носить «жучков» рискованно?) великая ирония состоит в том, что доминирующим трендом сегодня является не секретность, а открытость и откровенность во всем — мыслях, высказываниях и действиях.

Сегодня мы постоянно делимся информацией о себе, рассказывая об услышанных песнях, просмотренных видео, прочтенных статьях через Facebook, Twitter, Spotify и другие средства медиа. Этот примечательный для нашей эпохи повсеместной слежки поворот на 180º демонстрирует огромный сдвиг в восприятии самих по себе идей контроля и свободы воли. Шпиономания эпохи холодной войны причудливым образом переродилась в это стремление (причем взаимное) узнать через Интернет, чем занимаются и что думают наши друзья в каждый момент их жизни. Сегодня мы живем в гигантском, невидимом Церебро — социальных сетях.

С ростом социальных сетей объем информации в них растет экспоненциально, отчего мы оказываемся посреди вихря текстов и изображений, которые невозможно просмотреть все, потому что воспроизводятся они быстрее, чем мы их в состоянии воспринять. Даже если бы вам не нужно было работать, есть и спать, вас бы все равно не хватило на то, чтобы поглотить поток информации, который вырывается из социальных сетей как струя из брандспойта.

Из тихого мира, где нужно держать ухо востро, чтобы услышать, что думают посторонние, мы вдруг шагнули в мир какофонии, где звуконепроницаемые наушники порой последнее, что хранит наш рассудок в целости. Важность технологий фильтрации и шумоподавления со временем будет только увеличиваться, равно как и значение визуализированных данных в резюмированном, облегчающем восприятие формате.

Даже при всей той информации, что нам сейчас доступна, мы на самом деле не хотим обладать тем уровнем телепатии, который предполагает Церебро. Нам редко хочется знать откровенно интимные (если только вы не психоаналитик) детали того, что клубится на задворках разума посторонних. Этих деталей не только слишком много, наверняка большая их часть отвлекает от сути, бесполезна и потенциально неприятна.

По-настоящему нам хочется знать в деталях только те скрытые мысли и эмоции, которые имеют к нам непосредственное отношение и важны для нас, и доступ к ним мы хотим получить на основе взаимного согласия, а не через подглядывание или насильственным путем. Мы хотим благородной телепатии.

Волшебные объекты могут сыграть свою роль и здесь. Путем размещения части публичных данных на предметах повседневного пользования мы можем иметь особого рода осведомленность о людях, небезразличных нам.

Предположим, одна из стен вашей кухни обладает волшебным свойством отображать разноцветный график настроения ваших близких. Если вам известен обычный набор эмоций вашего супруга или ребенка, то со временем вы поймете, как их настроение связано со временем суток, условиями окружения, событиями вашей жизни, даже вашими собственными эмоциями. Как бы это повлияло на ваши семейные отношения? Сделало бы это вас более внимательным к близким? Более заботливым? Более понимающим и осведомленным родителем?