БУДУЩЕЕ ЗА ОБЩЕСТВОМ ТРУДА

В противоположность гражданскому обществу, в котором взаимная личная независимость и безразличие людей по отношению друг к другу еще не создют условий для действительной социальной жизни, новая ассоциация предполагает действительную общность и всеобщность социальной жизни и социальных отношений. Она не отрицает индивидуальность и свободу личности, наоборот, делает их достоянием каждого. Более того, эта новая социальная общность, преодолевая капиталистическую частную собственность, в то же время восстанавливает индивидуальную трудовую собственность, основанную на кооперации и общем владении землей и произведенными самим трудом средствами производства (К. Маркс).

Здесь общество социализируется через максимальное развитие каждого, в то время как в обществе, основанном на частной собственности, неизбежна ограниченность каждого не только из-за однообразности самих меновых связей, но и из-за подчиненности этим связям как вещным и внешним по отношению к индивидам отношениям. В последнем случае только кажется, будто индивиды независимы и свободно сталкиваются друг с другом в рамках этой свободы. Это – иллюзия, таковыми они являются лишь по видимости, поскольку не берется в расчет их полнейшая зависимость от стихийно складывающихся производственных отношений. Конечно, отдельное лицо может случайно освободиться от подчинения этим внешним отношениям, но этого не может добиться «масса закабаленных ими людей, ибо существование такой массы выражает подчинение, и притом неизбежное подчинение индивидов этим отношениям» [325]. Соответственно, свободная самоорганизация людей в общество возможна лишь на основе их контроля над своими общественными отношениями. Этого может дать только новое,

т. е. человеческое общество, являющееся продуктом ассоциации, распределяющей труд своих членов и подчиняющей общественное производство индивидам, которые управляли бы им как своим общим достоянием.

Гражданское общество, сколько бы ни приписывали ему свойств самоорганизованности, стабильности, солидарности и т. п., не способно освободиться от стихии рыночных экономических процессов. Поэтому, предупреждал К. Маркс, не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости и денег предполагать контроль индивидов над своим производством и своими общественными отношениями [326].

О какой стабильности и солидарности гражданского общества в современной России может идти речь, если за 1990 – 2000 гг. строительства этого общества общая преступность выросла в 3 раза. Только в 2001 году зарегистрировано свыше 3 миллионов преступлений, совершено 32 тысячи убийств, около 25 тысяч тяжких телесных повреждений, более 30 тысяч человек пропали без вести, каждый четвертый мужчина имеет судимость. В настоящее время обитателями «социального дна» является 14 млн. человек: 4 млн. бомжей, 3 млн. нищих, 4 млн. беспризорных детей, 3 млн. уличных проституток. «Разве мыслимо достичь в обществе согласия, примирения, - пишет декан социологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, профессор В. И. Добреньков, - если идет жестокая борьба за передел собственности, когда не брезгуют ничем – подкуп, шантаж, заказные убийства. Всюду царит насилие и беззаконие. Общество разбалансированно, полностью разрушены духовные основы нации, традиционные представления о добре и зле… Россия медленно сползает в пучину зла, нравственно деградирует и превращается в уникальную по своим масштабам и глубине криминальную страну» [327]. Профессор Добреньков уверен, что тот путь развития, на который встала Россия, исторически бесперспективен и грозит для нее огромными жертвами и будут стоить большой крови.

Очевидно, что без перевода отношений собственности, социальных и нравственных отношений людей на трудовую основу приостановить деградацию российского гражданского общества не представляется возможным. Сама эта основа, чтобы выполнить свою функцию по гуманизации общества, в свою очередь, должна приобрести еще одно существенное свойство – освободиться от старого социального разделения труда между различными классами и социальными группами, несовместимого с дальнейшим обобществлением самого труда.

С одной стороны, разделение труда, будучи формой естественно-исторической дифференциации человеческой деятельности, способствует процессам обобществления и социализации общества, с другой стороны, оно, как общественное, социальное разделение труда, лежит в основе деления общества на классы и соответствующего социально-классового неравенства людей, противоположных классовых интересов. В этом отношении оно предполагает отчужденность общественного труда и не может служить признаком обобществившейся ассоциации людей.