Будущее Земли: Наша планета в борьбе за жизнь

Настоящий ученый-натуралист предан своей группе видов. Он чувствует себя ответственным за них. Он любит их — речь, разумеется, не о земляных червях, печеночных двуустках или пещерных мхах, которые являются объектом его изучения, а о процессе научного исследования, в ходе которого он раскрывает секреты этих организмов и их место в мире. Я уже давно сделал вывод, что биологи разделились на два лагеря, отличающиеся мировоззрением и методикой исследования. Представители первого придерживаются правила, что для каждой проблемы в биологии найдется организм, идеально подходящий для ее решения. Именно благодаря им появились модельные виды: дрозофилы — для изучения дискретной наследственности, кишечная палочка () — в молекулярной генетике, круглый червь () — для изучения строения нервной системы, и далее по всему спектру дисциплин, включая молекулярную биологию, клеточную биологию, биологию развития, нейробиологию и, разумеется, биомедицину. Напротив, представители второго лагеря, натуралисты, исходят из правила, обратного правилу ученых из первой группы: для каждого организма существует проблема, для решения которой он идеально подходит. Например, рыбы из семейства колюшковых отлично подходят для изучения инстинктивного поведения, моллюски из семейства конусов и лягушки-древолазы — нейротоксинов, муравьи и моли — феромонов и далее по всем уровням биологической организации — от скопления клеток до принципов организменной и эволюционной биологии.

К сожалению, представители этих двух лагерей не столько сотрудничают, сколько конкурируют друг с другом, и натуралисты в этом соревновании потерпели сокрушительное поражение. С 1950-х гг., когда родилась молекулярная биология и началась золотая эра современной биологии, произошел глобальный сдвиг, в результате которого большая часть финансирования и внимания общественности стала доставаться адептам структурной биологии и идеи модельных видов. В значительной мере это было обусловлено очевидной связью между этим подходом и медицинскими исследованиями. Начиная с 1962 г. вплоть до конца столетия доля второго лагеря, состоящего из специалистов в области организменной и эволюционной биологии, продолжала стремительно падать, тогда как доля диссертаций по микробиологии, молекулярной биологии и биологии развития достигла рекордного уровня. Несмотря на неоспоримую актуальность естественной истории и исследований в области биоразнообразия с точки зрения экологии и остатков науки об окружающей среде, та же самая тенденция стала прослеживаться и в структуре должностей в исследовательских университетах. Ученые-натуралисты, часто несправедливо объявляемые старомодными и никому не нужными, нашли пристанище в музеях и научных организациях, занимающихся вопросами охраны природы. Но и здесь они столкнулись с постепенным сокращением финансирования и нарастающей неопределенностью.

Эта разница в престиже и поддержке между дисциплинами не идет на пользу ни науке, ни человечеству, которое утрачивает способность защищать окружающую природную среду. Если экология и природоохранная биология когда-нибудь и дорастут до уровня, на котором они смогут обеспечить сохранение биоразнообразия Земли, это произойдет не благодаря теоретическим изысканиям или аэросъемке экосистем, не благодаря исследованиям в области молекулярной или клеточной биологии, но благодаря кропотливой полевой работе таксономистов. Давайте ценить труд не только тех, кто занимается изучением общих характеристик ареалов и мельчайших деталей жизнедеятельности избранных видов бактерий, круглый червей и домовых мышей, но и тех немногих, кто занимается всем остальным, тех, кого становится все меньше и меньше.

ЧАСТЬ III Решение

Все, что удалось сделать мировому движению в защиту окружающей природной среды, — это на время смягчить последствия процесса вымирания видов. Остановить вымирание оно вряд ли способно. Более того, этот процесс продолжает ускоряться. Если мы хотим вернуться к тем темпам утраты биоразнообразия, которые имели место до распространения человечества по планете, и тем самым сохранить существующие виды живых организмов для будущих поколений, нам придется поднять работу по охране природы на совершенно другой уровень. Единственное решение проблемы шестого массового вымирания заключается в увеличении площади особо охраняемых природных территорий до величины, равной или превышающей площадь половины поверхности Земли.

Этому расширению могут способствовать незапланированные последствия продолжающегося роста численности населения, более высокий уровень мобильности и эволюция экономики на фоне цифровой революции. Но для этого нам также потребуется полностью пересмотреть отношение к окружающей природной среде и связанные с этим представления о нравственности.

17. Пробуждение