Будущий год

С тех пор Катя пристрастилась к чтению сексологической литературы. Она покупала эти книжки на базаре у барышников и запоем читала до поздней ночи. Потом она уступала эти книги подругам с порядочной наценкой, утверждая, что столько заплатила сама. Навар от этих сделок шел явно на пользу ее бюджету, и Катя начала продавать сексологические книжки в своем киоске из-под прилавка; уж она знала, кому такую книженцию предложить. «Московскими новостями» сама Катя нисколько не интересовалась и не понимала, зачем их читают солидные люди. Кроме сексологической литературы, она ценила только детективы и научную фантастику, подумывала даже о том, что не худо бы открыть свой магазинчик и торговать ходкими книгами, но для этого надо было выйти замуж, так ей казалось. Потом вошла в моду религиозная литература, и заработав кое-что на Библии и Евангелии, Катя с удивлением установила, что справочник «Ислам» тоже пользуется спросом. Правда, книгой интересовались, главным образом, татары, и Катя с беспокойством думала, не принимают ли они ее за свою. У себя в комнате она держала про запас несколько экземпляров этого справочника и готова была уступить Игорю один из них, пусть даже по номиналу.

Впервые подойдя к ее киоску, Игорь молча, долго, пристально всматривался в нее, так что она даже встревожилась и сама спросила, что он хочет. «„Московские новости“, пожалуйста», — ответил он, и Катя протянула ему газету, хотя потом упрекнула себя в нерасчетливости, когда вынуждена была отказать в «Московских новостях» Еремею Фомичу, старейшему в городе и наиболее модному дамскому парикмахеру.

Через неделю Игорь снова подошел к ее киоску и снова уставился на нее, как будто не боялся опоздать на работу. И Катя снова заговорила с ним сама и снова отдала ему «Московские новости», обездолив очередного постоянного клиента. Так повторялось изо дня в день. Катя составила про себя график: кому недодаст она газету на этот раз, Незнакомец же получал газету регулярно, и Катя сама не понимала, почему она так поступает, хотя парню очевидно в голову не приходило, что ему делают одолжение.

Откровенно говоря, Катю нервировал пристальный молчаливый взгляд незнакомца, но парень, бесспорно, нравился ей. Кате нравилось, что он блондин, видный из себя и непьющий. На этот счет у Кати не было сомнений, глаз у нее был наметанный. А незнакомец уже подходил к ее киоску каждый день, довольствуясь «Комсомольской правдой» или «Известиями». Наконец Катя решила навести о нем справки. Никаких затруднений это не составило. Парня звали Игорем, он работал на заводе сельхозмашин, зарабатывал неплохо, рублей 300–350, мог в ближайшем будущем рассчитывать на прибавку: на заводе ценили его. Только одно обстоятельство говорило не в пользу Игоря: он жил в общежитии, то есть не имел жилплощади, но это дело поправимое.

Катя начала истолковывать каждодневные пристальные взгляды Игоря как затяжную романтическую влюбленность и была отчасти тронута, но больше раздражена такой непривычной стеснительностью. Она не растерялась и воспользовалась бестактным вопросом Игоря насчет мечети; что ни говори, Катя умела держать себя в руках. Обдумав происшедшее, она осталась довольна собой: ничего, пусть придет, пусть посмотрит на ее родителей, пусть убедится, что она мутант, а никакая не татарка, авось дальше все образуется.

Когда Катя вернулась вечером домой, Игорь уже помогал ее отцу чинить забор. Они были хорошо знакомы по заводу, и отец уважал Игоря: «Настоящий работяга! Не нынешним чета! Мы его на доску почета поместили бы, да что-то заартачился парень, такой скромняга выискался!» Игоря оставили ужинать, и Катя нашла возможным сунуть ему на прощанье справочник «Ислам» просто так, бесплатно, в подарок.

На другой день Игорь опять пришел и принялся чинить крыльцо. Он приходил каждый вечер и находил себе занятие: в доме всегда столько недоделок, а у Игоря никакая работа не валилась из рук. Катины родители были от Игоря в восторге, и мать обиняками допытывалась у Кати, когда же, когда… Катя пожимала плечиками и многозначительно молчала.

Каждый вечер она провожала Игоря, не до самого общежития, но все-таки. Она говорила с ним о книгах, не о сексологических, конечно, но инопланетяне, Бермудский треугольник и экстрасенсы Игоря явно интересовали. Он тоже немало читал о них и мог поддержать разговор, но не такого разговора ждала Катя. И вот однажды безлунным вечером в тени пыльного тополя она уронила голову к нему на грудь и расплакалась. Она такая одинокая, у нее никого нет, кроме него, никто, кроме него, ее не понимает. Она подняла глаза, Игорь смотрел на нее тем же молчаливым, долгим, пристальным взглядом. «Вот пентюх», — подумала Катя и напрямик спросила: «Что же, берешь ты меня замуж или нет?» Игорь то ли всхлипнул, то ли хмыкнул что-то неразборчивое.