Будущий мой

Друг падает на стул, закидывает ногу одну на другую. Нервно барабанит пальцами по столу, пока я готовлю ему утренний кофе.

– Вижу, ты уже раздуплился, Костян. Голова не болит? Налить похмелиться?

– Блядь, закройся уже, – рычит Зверь, выхватывая из моих рук чашку кофе.

– Ладно. Молчу, – я повержено поднимаю ладони вверх и сажусь на стул.

– Говори, что ты задумал, придурок? Почему ты трахаешь мою дочь?

– Я люблю Машу. Вот и все!

– Любит! – со всего размаху бьет кулаком по столу, а затем скидывает на пол посуду с едой. – На этом столе ты её тоже любил, да?

– Прекрати!

– Хуй с два. Я не прекращу, понял? У меня так чешутся руки тебя задушить, что я едва сдерживаюсь. За что ты так со мной, друг? Или ты мне недруг? Почему? Сокол! Почему?

– Я ответил на твой вопрос. Я люблю твою дочь. Больше нет других причин.

– Любишь? Что ты мне пиздишь! Ты, кроме бабок, ничего не можешь любить.

– Могу, оказывается, – бубню себе под нос, так как Зверь меня не слушает и уже срывается с места.

Позволяю другу пройтись кулаком по моему лицу несколько раз кряду, но Зверя не удовлетворяют первые капли крови. Он вонзает мне в рёбра удар за ударом, заставляя скрутиться в дугу.

– Сука, как ты мог, Сокол? Как ты мог со мной так поступить? Я же тебя братом считал, – Зверь продолжает наносить мне удар за ударом, пока я не опускаюсь перед ним на колени, низко склонив голову.

– Прикольно было? Да? Прикольно трахать маленькую дочку своего друга? В чём кайф, скажи? У тебя к сорока годам крыша поехала?

– Машка совершеннолетняя.

– Молчать. Я сказал, молчать, пока я тебя не убил.

– Как долго ты крутил шашни за моей спиной? – Я отворачиваюсь в сторону, не желая отвечать.

Зверь поддаётся вперёд и вонзает в моё плечо носок туфля, заставляя скривиться от боли. Я закрываю глаза и смиренно терплю каждый выпад. Я заслужил. Видит бог, я принимаю наказание не сопротивляясь.

– Всё началось в день твоей свадьбы. Тогда было в первый раз.

– Пиздец, – орёт во всю глотку Зверь, а затем отталкивает меня и садится на стул, зарываясь лицом в ладонях.

– Мелкая стерва. Она таки сделала это! А я себе думал, в чём же причина, – Зверь истерически смеётся собственным домыслам, а я смотрю на него опухшими от ударов глазами, ничего не понимая.

– Знаешь, почему Машка легла под тебя? Она решила отомстить мне за то, что я женился на Мае. Мышка так и сказала в день моей свадьбы: "Я проверю, а потом тебе скажу, прикидывается ли твоя жёнушка или мужики в сорок лет действительно могут доставить удовольствие.

40

Маша

Проснувшись от дикого крика, поднимаюсь с кровати и накидываю на плечи тонкий халатик. Сердце скачет галопом по всей грудной клетке, пока я спускаюсь по лестнице. Отец. Его надрыв эхом отдаёт у меня в голове. Я сжимаю пояс халата и считаю до десяти, стараясь успокоить дрожь, сотрясающую руки и ноги.

– Вот и вся ваша любовь, Сокол, – громко смеётся отец.

Я ускоряю шаг и за считаные секунды оказываюсь в кухне. Моё сердце пропускает мощный удар, когда я переступаю порог комнаты.

– Олег? – Я опускаюсь на колени рядом с Соколом. Дрожащими пальцами касаюсь его лица, заставляя любимого посмотреть на меня.

– Что ты с ним сделал, монстр? – Кричу на отца.

– Он получил по заслугам, а вот с тобой...

– Ты не тронешь её, Зверь. Не позволю, – опираясь на мои плечи, Олег поднимается на ноги.

Под тяжестью тела Олега у меня подкашиваются ноги, но я не сгибаюсь. Я выдержу. Ради любви я выдержу всё.

– Машка, собирай свои шмотки. Едем домой, – голос отца странно хрипит, когда я встречаюсь с ним взглядом.

– Я никуда не поеду.

– Поедешь. Я твой отец и несу за тебя ответственность, – поравнявшись с нами, отец тянет меня за руку, пытаясь оторвать от Олега.

– Не поеду. Я сказала не поеду. – Нет сил держать себя в руках. Я просто набрасываюсь на отца с кулаками, когда он намеревается силой меня оттащить в сторону.

– Я ненавижу тебя. Ненавижу. Ты бросил нас с мамой. Из-за вас с Маей я не знаю материнской любви.

– Заткнись, – рычит Зверь, замахиваясь рукой.

– Не трогай её, – Олег отводит меня за свою спину и крепко удерживает руку отца, которой тот намеревался меня ударить. – Я заслужил наказание, а не Маша.

– Защищаешь её? Эту мелкую ведьму?

– Молчи. Ни слова больше. Сейчас я отпускаю твою руку, и ты уходишь из моего дома, – строго чеканит Олег.

Я наблюдаю за мужчинами со стороны, точно дрожа от страха. Это настоящая битва между взрослыми мужчинами, моими любимыми мужчинами. Отец, Олег – я люблю каждого из них, и они оба дороги моему сердцу.

– Вы ёбнулись на всю голову? Какая нахер любовь? Машка, да ему же через десять лет стукнет полтинник и что тогда ты будешь делать? Да у него член может перестать стоять в любой момент? Нахер он тебе нужен? А ты, Сокол? Впутал бы свою родную дочь в такое дерьмо? Что за жизнь ждёт Машку, если она останется с тобой? Насилие, разборки, криминал? Такое будущее ты бы желал собственной дочери?

Отец смотрит на нас с Олегом как на неадекватных людей. Так и есть. Всё правильно. Мы – полный «неадекват» и ему не понять настоящую любовь, которая не выбирает ни возраста, ни рода деятельности, ни образа жизни.