Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера

— Вообще здорово, они же и в потешном штурме пусть участвуют. А после штурма так прямо и пусть в тыл уходят, типа все раненые и убитые. А сколько рот таких есть, нам потери нужны большие. Шесть семь рот достаточно будет. А оборонятся будем мы, вырежем охрану на каком-нибудь участке стены, вырежем подразделение, которое должно этот участок оборонять. Переоденемся в их форму, их переоденем в свою, скинем со стен, и будут они изображать убитых русских солдат. Палить будем холостыми, на какое-то время запустим штурмующих. И вместе с ними уйдем к своим, часть трупов надо на стене оставить, нет всех на стене оставим, и переодевать не надо. А под стеной убитых тоже изображать не обязательно. Мы ж своих бросать не будем. Всех с поля боя вынесем и убитых, и раненых.

А после штурма фельдмаршал потеряет сознание от раны. Совсем, совсем ему плохо станет. И на его место встанет Румянцев. И далее начинается тихое недовольство, денег не платят продуктов мало, экзекуции опять же, и штурм не удался, и потери огромные. Вот тут господа офицеры и нужна ваша помощь, вы будете сеять недовольство. Я закончил.

— Предложения, добавление к плану есть?

Всё, хорошо, ещё обдумайте и доложите. Неделя две у нас ещё есть.

— У меня есть ещё один не решённый вопрос.

Это опять я.

— Мне нужен человек со знанием немецкого языка. Когда я буду в городе, мне надо будет как-то с местными общаться.

— Я знаю.

Встрепенулся один из поручиков. Роль простого распускателя слухов его уже не удовлетворяла, ему хотелось приключений.

— Отлично, на время операции прикомандировываетесь к подразделению унтер-офицера. А вы (капитан обратился к другому) командуете его полуротой. Я завтра утром на доклад к верховному, а вы согласно плану, выполнять.

И мы вышли из землянки, я обратился к лейтенанту.

— Ваше благородие, пойдёмте тренироваться.

Он замахал руками.

— Я, пока, для тебя не благородие. Я пока твой подчинённый.

— Добре, буду звать тебя поручик для краткости, язык жестов ты выучил? Хорошо, сработаемся.

Подошли к месту тренировки, личный состав отдыхал, при виде нас прозвучала команда «смирно» один из капралов подскочил к нам, приложил руку к козырьку, начал у старшего по званию спрашивать разрешение обратиться ко мне. Поручик ответил.

— Я теперь рядовой вашего взвода в звании поручика. Вот такой вот нюанс. Зовите меня поручик, но без чинопочитания. Это пока я к вам прикомандирован.

Было видно, что он гордиться тем, что стал частью нас.

— Надеюсь успели отдохнуть «это уже я заговорил». Продолжаем тренировки, поручик на верёвку, остальные смотрим сюда. Несите шест. Вы двое берёте за этот конец, так что бы удобно было бежать. Я беру его вот так, когда я добегу до стены, вы не останавливайтесь, а запихивайте меня на верх. всё смотрим, ищем ошибки. Я сам первый раз это делать буду. Вот тут возле верёвки поднимать меня будете, если упаду, то может зацепиться успею. Погнали.

Ни с первого, ни со второго раза ничего не получилось. Но раза с десятого я сумел-таки засунуть кошку в окно, схватился за верёвку и по ней спустился в низ. Ура, я крутой.

Начали тренироваться другие тройки. Лейтенант тренировался карабкаться по верёвки, видно было, что он очень старается, и ему это доставляет удовольствие. Хороший оказался парень. А возле него то вверх то вниз пробегали наши парни. Время от времени устраивали отдых лейтенанту, остальные и так отдыхали, пока ждали очереди, шест то был всего один.

Перед рассветом я отдал приказ прекратить безобразия «а как назвать беготню по стенам?».

Построились и пошли в военный городок. Лейтенант в общем строю, прямо, светился от возбуждения и радости.

Глава 9. Большая политика

Через три дня, а вернее ночи все бегали по стенам, можно сказать, идеально. Придумали обвязать подошвы мягким войлоком, чтоб не топать как ёжики. За это время мои балбесы эволюционировали, от зайцев к снежным барсам, через кошек, ёжиков и горных козлов. В общем можно было начинать операцию. Капитан и я «по особому указанию» пошли на совещание к САМОМУ!!!!! Пока наш командир разъяснял суть операции всем собравшимся, главком смотрел на меня не отрываясь. Хотел понять, что я испытываю — страх, сомнение, неуверенность, ничего этого у меня не было. Я не сомневался, не боялся, а главное я был уверен, что мы всё делаем правильно. Надо ослабить партию войны. А то легко им ни за, что не отвечая, требовать победы. А вот пусть теперь Румянцев «он стоял тут же» в условиях дефицита всего, попробует наступать. А мы ему поможем, облажаться!

Началось обсуждение. План то был вроде как не мой, а самого главкома, а капитан лишь ввёл всех в курс дела. Кто-то высказал сомнения в успехе разведывательной операции, Опраксин возразил

— Пока не попробуем, не узнаем! А посылать людей на неизвестное число врагов и пушек, то же не вариант. На этом обсуждение закончили. Опраксин сказал, доставая, гербовую бумагу из ящика стола.